Три грани рока - [9]

— Хм, парень ты вроде крепкий. Владению оружием обучен?

— Мечом и топором неплохо могу. Еще из лука и арбалета немного.

— Ну-ну. Эй, Вил, пойди-ка сюда. Проверь сего отрока. Не отправит ли он себя на погост, коли ему меч в руки дать.

От частокола рядом с распахнутыми воротами, где отлеживался в тени, нехотя отделился угрюмый мужик в одних портках[5] на голое тело. Волосатую грудь заливал пот, и жара его явно пугала куда больше, чем наказание за неположенную форму одежды. Он молча протянул Торстену толстую стеганую рукавицу и тяжелый деревянный меч. Второй точно такой же солдат поднял перед грудью, становясь в стойку.

Юноша глубоко вздохнул и призвал на помощь все вколоченные в него отцом навыки. Перспектива оказаться в какой-нибудь тыловой части его не прельщала ни в малейшей мере.

Вил, дождавшись, пока рекрут примет стойку, атаковал. Он не собирался щадить новичка, и Торстену пришлось туго. Юный норд не смотрелся уж совсем мальчиком для битья, но отражать все удары у него не получалось, и скоро его тело украсило несколько красных рубцов, обещавших вылиться в солидные синяки.

— Будет, — ветеран взмахом уцелевшей и еще по-прежнему мускулистой руки остановил бой. — С мечом ты знаком, отрок, вот только с соображалкой у тебя покамест проблемы. Ты выше и тяжелее Вила. Определенно Вечный Круг тебя и силушкой не обделил. Тебе бы аккурат атаковать, давить своей мощью. А ты безропотно стоял и отбивался. Ну да ладно. Так ты вроде парень не промах, хороший боец одиночный может из тебя вырасти, а они ныне в цене. Посему, разумею я, в строй тебя загонять не будем. Пойдешь в смешанную пехоту.

Торстен радостно улыбнулся. Такое назначение пришлось ему по душе. Нынешний императорский легион включал три основных типа отрядов. Ядро составляла тяжелая пехота, имевшая совсем небольшие щиты, притороченные на руке, но зато изрядно одоспешенная и вооруженная длинными копьями.

Не менее многочисленная пехота старого образца гордилась богатой и славной историей, уходящей корнями еще к знаменитым легионам старой империи. Эти солдаты носили более легкие доспехи, но зато у каждого был большой щит. Оружие их по-прежнему состояло из коротких мечей и дротиков, а вот выполняемая ими роль разительно переменилась. Если раньше они были главной ударной силой, то теперь зачастую просто прикрывали фланги и не давали обойти с тыла. Этому способствовало развитие тяжелой конницы, против которой длинные копья были куда как сподручнее. Но по-прежнему пехота старого образца отличалась выучкой и маневренностью, позволявшими атаковать противника как сплошным фронтом, так и вклиниваться в разрывы строя, окружать с флангов и тыла, что являлось грозным оружием в руках умелых командиров.

Торстен, отдавая должное силе легионов, никогда не имел особого желания сражаться в строю: как и поколения его предков, отчаянных рубак нордов, он предпочитал одиночные схватки, где все зависело от собственной силы и умения, а не от хорошей строевой подготовки и железой дисциплины.

Третьей же составляющей пехотного легиона служили лучники и арбалетчики, в чьих рядах оказаться он не хотел и подавно. Шансов попасть в кавалерию Торстен имел мало, ведь у него отсутствовали навыки конного боя, а служить там считалось куда почетнее, соответственно, и отбор был строже. Поэтому смешанная пехота была едва ли не лучшим из возможных вариантов.

Несмотря на то, что основную силу пехотных частей составляли именно легионы, о воинах, обученных одиночному бою вне строя, в империи также не забывали. Работа для них находилась всегда: от охраны крепостей и патрулирования неспокойных трактов до стремительных ночных атак на вражеские укрепления, разведки и рейдов по вражеским тылам. Смешанной пехотой эти отряды называли за обширный круг задач, умение сражаться вне строя и то, что каждый в их рядах должен был освоить оружие и ближнего, и дальнего боя.

— Давай, топай направо к интенданту, он тебе справит что надо — от исподнего до доспеха, — прервал размышления Торстена сиплый голос однорукого ветерана. — А потом двигай на другой конец лагеря, аккурат там и есть учебная полутысяча мешанины[6].

* * *

Кель в последний раз всадил разбитые костяшки кулаков в набитый песком мешок и с облегчением отошел в сторону, уступая место следующему из их десятка. Солнце жгло нещадно, и пот стекал по его жилистому телу, словно он только что вылез из воды. Но манящая прохладой тень ему не светила. Мастер Игрит чертовски любил, как он сам выражался, «дать рекрутам прочувствовать на собственной шкуре, что жизнь солдата — это самый что ни на есть настоящий мед, вот только его малехо многовато. Поэтому ноздри едва торчат, а в любой момент может пойти волна…». Октат[7] Ливий с ним был полностью согласен, только вот вместо меда ему виделось куда менее приятное, но зато более пахучее вещество. Поэтому он всегда добавлял, что таким беременным каракатицам, по недоразумению Великих Сил пачкающим своим присутствием окружающий мир, утонуть в нем уж точно не грозит, но нахлебаться рекруты просто обязаны.

Однако привычный ритм изматывающей тренировки по кулачному бою неожиданно был нарушен появлением какого-то верзилы, с виду норда. Новичок даже не догадался переодеться в выданную ему привычную одежду легионера (естественно, довольно поношенную), а значит, сейчас его наряд ждет серьезное испытание.