Три года одной жизни - [8]

— Надо знать, дорогой, меру. Твою выходку могут приписать нашему дурному влиянию.

Опасения Ольги Федоровны оправдались: инспектор сообщил о «старорежимных методах воспитания детей в прозоровской школе» не только в Наробраз, но и в райком комсомола.

Через два дня в школу пришли двое парней, попросили разыскать Молодцова. Володя сразу узнал в них комсомольский патруль, первое, не совсем солидное знакомство с которым произошло у сельской кооперации.

— Ну, пионер, — обратился к Володе старший из парней, — рассказывай!

— О чем?

— Как сказочки пропагандируете, инспекторов высмеиваете...

— В «Интернационале» как поется? «Весь мир насилья мы разрушим...» А вы за старье цепляетесь, — вступил в разговор второй парень.

Володя, опустив голову, молчал.

Положение спасла Ольга Федоровна:

— Володя, конечно, вел себя несдержанно. Но ведь и рушить-то надо мир насилья, а не все подряд...

Она пригласила комсомольцев в учительскую и долго с ними разговаривала.

Ушли парни смущенные, молча.

Близились холода, а у Костика не было пальто. Володя выпросил у матери старую отцовскую телогрейку, но вата в ней скомкалась, выносилась. Не богаты теплыми вещами были и другие семьи Батрацких выселок. Предприимчивый Михаил Почаев сообразил: «В питомнике дрессируют собак в ватных стеганках, в таких, что не прокусить овчарке. Полы, рукава до земли — целая шуба. Может, выделят подшефным одну из списанных».

Договориться со взрослыми, что-то достать Михаил умел — унаследовал, видно, хозяйственную жилку от отца. Михаила и послали на переговоры с инструктором Солдатовым.

— Да куда же парню в нашей стеганке? — рассмеялся Солдатов. — Первый же постовой заберет, сразу видно: поработали собачки!

— Не все же они такие драные у вас, — стоял на своем Михаил.

Не просто было от него отделаться. Отправился Солдатов к начальнику — нашлась на складе приличная еще стеганка.

Когда Михаил принес ее Костику, тот даже не поверил, что это ему. Но Володя взял ножницы и без раздумий обрезал наполовину рукава и полы:

— Подошьешь, и будет что надо!

Постепенно у ребят с чекистами завязалась дружба. Прошедший дрессировку Жмурик и в самом деле оказался «чутьистым». После очередной кражи в магазине привел ребят по следу к заброшенной конюшне. Из-под соломы вылезли три беспризорника. Один из них был знаком Косте.

— Убери волкодава! Выйдем сами, — зло бросил он.

— Свисти милиционеру, а то холодно, — добавил другой, кутаясь в тряпье.

— Никому свистеть не собираемся, — сказал Володя.

— Сами, думаешь, в тюрягу пойдем?

— А мы вас вовсе не в тюрягу, в другое место сведем, — ответил Костя.

Беспризорник смерил его недоверчивым взглядом:

— А там что... ватники дают?

Костя хотел было разъяснить все по порядку, но Володя незаметно толкнул друга локтем, ответил за него:

— Дают!

— И кормят?

— И кормят.

В глазах беспризорника заиграл хитрый огонек:

— И одних куда хошь пускают?

— Как видишь.

Вор был сбит с толку. Перед ним и в самом деле стоял вчерашний беспризорник, тепло одетый, как видно, не голодный и никем не охраняемый.

— Можем, значит, явиться: примайте шмутки, гоните ватники. Нажраться — и бывайте! Так, что ли?

— Не так, — возразил Володя.

— Как же?

— Дисциплинированно, организованно... Отведем куда надо, поручимся...

Махнул рукой беспризорник:

— Черт с тобой, веди... Все одно зимовать надо где-то.

В лесу Костя спросил Володю шепотом:

— Куда же поведем?

Володя и сам еще не знал, куда вести. Решил посоветоваться с чекистами... В ограде питомника был лаз. Через него и провел Володя ребят.

Первым встретился им у вольера Солдатов. Вид чекиста чуть было не спугнул беспризорников, но Володя нашелся — громко, непринужденно спросил:

— Где тут трудколония?

— Что-о? — не сразу сообразил Солдатов.

Володя моргнул ему:

— Где одевают беспризорных?

На крыльцо вышел начальник питомника: поняв хитрость мальчика, указал на караульное помещение. Туда и повел ребят Володя.

— Этак они у нас все стеганки выудят, — рассмеялся Солдатов.

— Звони в Наробраз! — распорядился начальник.

Из Наробраза обещали прислать кого-нибудь, но в тот день так никто и не пришел. Солдатов позвонил назавтра. Ему ответили:

— Распределитель забит, нечем кормить! Подержите пока у себя.

Позвонил через неделю — ответ тот же:

— Не управляемся. Повремените!

Так и прижились ребята в питомнике. Ухаживали сначала за щенками, потом стали вместе с Солдатовым дрессировать собак.

Чекисты были довольны помощниками — публика хоть и своенравная, но сноровистая, толковая.

Наконец, из Наробраза прислали путевки в трудколонию. Солдатов молча положил их на стол перед начальником. Долго вертел тот в руках желтые бумажки, посматривая то на Солдатова, то на возившихся за окном ребят. Запечатал путевки в конверт и велел вернуть в распределитель. Ребят оформили учениками инструктора.

В один из осенних дней из Раменского прибыла комсомольская агитбригада. Привезли с собой знамя, барабан. Запылал в овраге костер. Искры летели выше сосен:

— Под знамя смирно! — командовала комсомолка в кожанке с портупеей через плечо.

По одному выходили к знамени ребята Батрацких выселок, повторяли слова торжественного обещания. Комсомольцы повязывали ребятам кумачовые галстуки. Стали пионерами Серега, Федька, Степан, Михаил. Надели «частицу» революционного знамени и Косте.