Три года одной жизни - [23]

Владимир снял с гвоздя пальто.

— Стой! — ошалело преградил ему дорогу Губачев. — Стой! — И повернулся к милиционеру: — Меня веди — не его! Меня! Камнем лежит это все на мне, петлей душит... Вот и он... — Показал пальцем на Чашу: — Зачем он пришел сюда? Знаю, совесть мучает. А подговорил его я... Я! За литр водки подговорил рукав лопатой перерубить... Зальет, думал, один забой, и амба... А получилось... Страшно, что получилось...

Губачев задыхался.

— Инженеру, когда в милиции разговаривали, все выложил. «Молчи, — говорит, — мертвых теперь не воскресишь. Да есть и повиновнее тебя». Думал, насчет проектирования он, а выходит, вон на кого вину взвалить хотят... Меня веди, я виноватый. Все одно, не жизнь с камнем таким на душе. И водкой не зальешь...

Губачев сел на табуретку, его била хмельная дрожь. Испуганно жался в углу Чаша. Молчал озадаченный милиционер.

Владимир накинул пальто, надел шапку и вышел первым.

В милиции, в кабинете начальника отделения, его ждали, оказывается, Федот Данилович и какой-то уже немолодой человек в гимнастерке с орденом Красного Знамени.

— Вот и главный наш «виновник», — представил Владимира Федот Данилович. — Парень горячий, невыдержанный, но принципиальный.

Мужчина в гимнастерке улыбнулся:

— Наслышан.

Поглядел на Владимира добрыми, внимательными глазами и сразу на «ты», как своего, спросил:

— В школу ОГПУ не пойдешь? Комсомольское слово? Его, конечно, надо держать. Но парни такие нам очень нужны. Подумай, не за горами и следующая осень, новый набор.

Владимир хотел спросить, зачем его вызвали в милицию, но Федот Данилович опередил:

— Хочешь знать, нашли ли голову? Нашли. Теперь и хвост обрубать можно.

— Было, значит, вредительство? — спросил Владимир.

Федот Данилович переглянулся с чекистом. Тот закурил, уклончиво сказал:

— Словом, в школу, если надумаешь, — осенью... А пока проведешь гостей по шахте еще раз. Разумеется, уже других и по всем заслуживающим того штрекам. Надо доводить начатое до конца!

Все лето работала на руднике государственная комиссия. Вскрыты были факты не только саботажа, но и преднамеренной порчи важнейшего оборудования — пустила ядовитые отростки «Промпартия» и в Подмосковном угольном бассейне.

Молодцов был включен в комиссию как член оперативно-плановой группы рудника, в которую его выбрали после вечера ударников.

За лето он очень привязался к чекисту, с которым познакомил его Федот Данилович, — Александру Антоновичу Тулякову.

— Вот и будем работать вместе, — сказал однажды Александр Антонович, — мне как раз такой помощник и нужен, знающий шахты. Только прежде подучишься.

У Владимира у самого созрело решение перейти на чекистскую работу.

Одну из требовавшихся для поступления в школу рекомендаций дал Александр Антонович.

— Но учти, — сказал он, — эта мобилизация не на год — на всю жизнь!

Лишь при выпуске из школы узнал Владимир, что Александр Антонович Туляков работает в Центральном управлении НКВД начальником отделения. В это отделение, к Тулякову, и направили по окончании школы Владимира Молодцова.

В то же управление, только по вольному найму, поступила работать и Тоня Бадаева. Оформляли Бадаеву, а в приказе о приеме на работу пришлось исправлять на Молодцову: как-то само собой стало ясно и Владимиру и ей, что друг без друга им не обойтись…

Глава третья

В июле 1941 года капитана госбезопасности Владимира Молодцова вызвали в оперативный отдел Центрального управления Наркомата внутренних дел.

— Ты ведь у нас шахтер?

— Был когда-то.

— Придется кое-что вспомнить, — сказал начальник оперотдела и достал из сейфа какую-то схему. — Всем даем двухкилометровки, а твой район полностью не картографирован. Имеем лишь приблизительный план.

Молодцов прочитал на схеме надписи: «Нерубайское», «Усатово», «Дальник».

— Одесские катакомбы?

— Они.

— Сдадут и Одессу?

— По-видимому, будет временно оккупирована. Поедешь туда под фамилией жены — Бадаевым. Надеюсь, не возражаешь? Вместе с тобой поедет капитан Гласов. Его группу законспирируете в глубоких шахтах как резерв. Помнишь легенду о Самсоне, копившем силы в подземелье? Будет накапливать их и Гласов, его так и зашифровали «Самсоном». А тебя — «Киром».

— Тоже какая-нибудь аналогия?

— Отчасти. Как с помощью купцов был обезоружен Киром Вавилон, помнишь? А Одесса купеческая издревле. Нагрянут в нее тугокошельники и теперь... Через коммерсантов, всякого рода «бывших» можно добывать и военно-политическую информацию. Это — одна из твоих задач. Будут задания и боевого характера... — Начальник оперативного отдела глянул на часы. — Ну вот что... Разговор наш будет долгим, а семьи эвакуируются с архивом управления сейчас. Твои на вокзале?

— Да, наверное.

— Поезжай, успеешь еще увидеть. — Коснулся участливо руки Владимира. — Да, да, к сожалению, не увидеться, а только увидеть... с соседнего перрона. Приказано законспирировать сразу же. Официально ты уже улетел на Урал. «Улетел» для своих и я, да еще и в неизвестном направлении.

Он посмотрел в окно:

— Машина внизу. Эвакуация — знаешь: с Курского... Третий тупик. Третий — для них, а для тебя соседний. Понял?