Три гинеи - [40]

Но слово «задаром» употребляется слишком часто и значит уже так мало, что было бы неплохо подробно и педантично разъяснить его смысл в данном контексте. Здесь мы имеем в виду, что взамен не нужно никаких прав и привилегий. Дарительница не просит вас принять ее в священники Англиканской церкви, или на фондовую биржу, или на дипломатическую службу. Дающий не желает быть «англичанином» на тех же условиях, на каких являетесь им вы. Даритель не претендует на ответные подарки в виде профессий, почестей, на звания или медали, на должности профессора или лектора; не претендует на членство в каком-либо обществе, комитете или совете. Подарок свободен от подобных условий, поскольку одно право, имеющее первостепенное значение для всех людей, уже завоевано. Вы не можете отнять у нее право зарабатывать на жизнь. Итак, впервые в истории Англии дочь образованного мужчины способна дать своему брату одну заработанную гинею в ответ на его просьбу, ничего не прося взамен. Это бесплатный подарок, отданный без страха, лести или условий. И это, сэр, настолько знаменательное событие в истории цивилизации, что его, видимо, надо отпраздновать. Но давайте покончим со старыми церемониями, вроде тех, когда Лорд-мэр[221] в сопровождении черепах[222] и шерифов[223] девять раз стучит булавой по камню, а архиепископ Кентерберийский[224] в полном каноническом одеянии произносит молитву. Давайте придумаем новую церемонию для нашего случая. Что может быть более подходящим для этого, чем уничтожить одно порочное и испорченное слово, которое в свое время принесло много вреда, а теперь устарело? А именно — термин «феминистка». Этим словом, согласно словарю, называют «тех, кто защищает права женщин», но, поскольку единственное право — зарабатывать себе на жизнь — уже завоевано, оно более не имеет смысла. А без него это мертвое и испорченное слово. Так давайте отпразднуем наше событие кремацией трупа — напишем его в последний раз большими черными буквами на листе бумаги и торжественно поднесем спичку. Смотрите, как оно горит! Какое пламя освещает весь мир! А теперь истолчем оставшийся пепел в ступке и объявим, что любой, кто употребит это слово в будущем будет считаться проказником, что звонит в дверь и убегает^{86}, расхитителем старых могил, чьи осквернения доказывают пятна земли на его лице. Дым рассеялся, слова больше нет. Заметьте, сэр, что стало результатом нашего праздника. Термин «феминистка» уничтожен, воздух чист и что же мы видим? Мужчины и женщины заняты одним делом. Тьма рассеялась и над прошлым. Ради чего они трудились в XIX веке — эти странные мертвые женщины в своих дурацких шляпках и шалях? Ради того, над чем сейчас работаем и мы. «Мы сражались не только за права женщин, — говорит Жозефина Батлер, — наши требования были гораздо шире и глубже; мы боролись за право любого человека, мужчины и женщины, на величайшие добродетели, такие как Уважение, Справедливость, Равенство и Свобода». Слова и притязания у них совпадают с вашими. Дочери образованных мужчин, которых, к их негодованию, прозвали «феминистками», на самом деле были авангардом вашего собственного движения. Они сражались с тем же врагом, что и вы; причины также не изменились. Они боролись с тиранией патриархального государства, как и вы боретесь с наступающим фашизмом. Таким образом, мы ведем ту же борьбу, что начали наши матери и бабушки: их и ваши слова это подтверждают. Однако сейчас, учитывая лежащее на столе письмо, вы уверяете, что сражаетесь с нами, а не против нас. Этот факт настолько вдохновляет, что, кажется, нужен еще один праздник. Что может быть более подходящим тогда, чем написать еще больше мертвых, испорченных слов и также сжечь их, например, Тиран и Диктатор. Но, увы, эти термины еще не устарели. Мы все еще вытряхиваем эти личинки из газет и чувствуем их странный и непередаваемый запах в районе Уайтхолла и Вестминстера. А за границами это чудовище уже разрослось и не прячется, его уже ни с чем не спутаешь. Оно расширяет свой ареал, посягает теперь на нашу свободу, диктует нам, как жить, делит людей по гендерному и расовому признакам. Вы чувствуете то же, что и наши матери, когда те были заперты и заткнуты, поскольку были женщинами. Теперь вас затыкают и запирают, потому что вы еврей или демократ, из-за расы или религии. Это уже не просто фотография, на которую вы смотрите, теперь и вы идете, участвуя в процессии. С одной лишь разницей. Беззаконие диктатуры, будь то Оксфорда или Кембриджа, Уайтхолла или Даунинг-стрит, против евреев или женщин, в Англии, Германии, Италии или Испании, теперь очевидно и вам. Но теперь мы боремся вместе: дочери и сыновья образованных мужчин сражаются бок о бок. Этот факт настолько вдохновляет, что вместо праздника эту гинею можно было бы умножить на миллион и все их отдать в ваше распоряжение без каких-либо условий, кроме тех, что вы уже сами себе поставили. Возьмите тогда эту одну единственную гинею и используйте ее для утверждения всеобщих человеческих прав на «Уважение, Справедливость, Равенство и Свободу». Поставьте маленькую свечку у окна вашего нового общества, и пусть мы доживем до того дня, когда в пламени нашей общей свободы слова