Три гинеи - [37]

Тогда они, если, конечно, согласятся выслушать, могут попросить нас уточнить, но не определение культуры и интеллектуальной свободы, на это у них есть книги и досуг, а что же имеет в виду этот джентльмен под «бескорыстной» культурой и как защитить ее и интеллектуальную свободу на практике? Теперь, поскольку они дочери, а не сыновья, мы можем напомнить один комплимент, который сделал им великий историк. «Поведение Мэри, — говорит Маколей, — являлось поразительным примером того совершенного бескорыстия и самоотверженности, на которые мужчина, по-видимому, не способен, в отличие от некоторых женщин»^{83}. Когда вы просите об одолжении, комплименты лишними не бывают. Далее обратимся к тому, что издавна почитается в частном доме, — к традиции целомудрия. «В течение многих веков, мадам, считалось гнусным торговать своим телом без любви, а правильным — отдать его мужу. Согласитесь, что столь же неправильно и торговать своим умом без любви, нужно с любовью отдаваться искусству». «Что значит, — спросит она, — торговать умом без любви?» «Попросту говоря, — ответим мы, — ради денег писать по приказу другого то, что вы не хотите. Но торговать мозгами даже хуже, чем телом, потому как после очередной сделки проститутка заботится о последствиях. При этом бледные, порочные и больные ученики того, кто торгует умом, выпускаются в мир, дабы развращать и заражать своей болезнью других людей. Поэтому мы просим вас, мадам, не изменять своему мозгу, ведь это куда более тяжкое преступление». «Измена мозгу, — уточнит она, — означает писать то, что я не хочу, ради денег? Получается, вы просите меня отказаться от издателей, редакторов, литературных агентов и вообще всех, кто подкупает меня, дабы я писала или говорила то, что не хочу?» «Именно так, мадам. И, если кто-то предложит сделку, возмутитесь и разоблачите их, как вы бы сделали и с теми, кто захотел купить ваше тело — ради себя и других. Кроме того, обратите внимание, что, согласно словарю, „изменять[215]“ означает также „фальсифицировать“ или „портить примесями“ состав. И не только деньги являются грязным компонентом, но также — реклама и публичность. Таким образом, культуру, смешанную с деньгами и рекламой, нужно считать суррогатом. Мы призываем вас отречься от всего этого: не выступать на публике, не читать лекций, не позволять кому-либо раскрывать ваше лицо или подробности личной жизни, короче говоря, — избегать любых форм интеллектуальной проституции, которые столь коварно навязывают сутенеры и пособники торговли мозгами. Не вешайте на себя никакие побрякушки и ярлыки, которыми маркируют и рекламируют мозги: медали, звания, ученые степени, — мы просим вас полностью отказаться от этих знаков продажной культуры и порабощенной интеллектуальной свободы».

Услышав это, пусть и несовершенное, определение того, что значит не только подписание вашего манифеста в поддержку культуры и интеллектуальной свободы, но и применение его на практике, даже те дочери образованных мужчин, которым есть на что жить, сочтут условия невыполнимыми. Ибо они ведут не только к потере денег и славы, но также к существенному осуждению и насмешкам. Каждая из дочерей, вероятно, станет мишенью для тех, кто держит слуг или зарабатывает на торговле мозгами. А что взамен? Лишь «защита культуры и интеллектуальной свободы», выражаясь абстрактными формулировками вашего манифеста, к тому же не своим мнением, а деятельностью.

Поскольку условия сложны и нет лидера, которого они бы стали слушать и уважать, давайте подумаем, есть ли еще какой-нибудь способ их убедить. Кажется, остались только фотографии мертвых тел и разрушенных зданий. Можно ли выявить связь между снимками, продажной культурой и интеллектуальным рабством и наглядно показать, что одно влечет за собой другое, оборотную сторону медали, дабы все дочери образованных мужчин предпочли отказаться от денег и славы и стать посмешищем, нежели позволить страдать себе и другим. Трудно выявить эту связь, не имея времени и сил, но, если вы говорите правду, сэр, и между ними действительно есть реальная связь, мы обязаны попытаться ее найти.

Итак, начнем с того, что представим себе какую-нибудь дочь образованного мужчины — представительницу своего класса, который на самом деле классом может и не являться; она умеет читать и пишет ради удовольствия. Попросим же оценить произведения, лежащие перед ней на столе. «Взгляните, мадам, — начнем мы, — на свои газеты. Позвольте спросить, почему вы берете три ежедневных и три еженедельных издания?»«Потому что, — отвечает она, — я интересуюсь политикой и хочу быть в курсе событий». «Похвально, мадам. Но зачем три? Их содержание отличается, а если да, то почему?» На что она отвечает с некоторой иронией: «Вы называете себя дочерью образованного мужчины и все же не знаете фактов: каждая газета кем-то финансируется и имеет свою печатную политику. Правление нанимает авторов, которые ее транслируют, и, если те не согласны с позицией издательства, они, как вы понимаете, оказываются на улице. Таким образом, нужно прочесть не менее трех изданий и получить разные точки зрения касательно того или иного факта, чтобы, в конце концов, составить свое мнение. Отсюда и три газеты на моем столе».