Три дочери Евы - [116]

Милой Ширин,

не знающей покоя страннице, бесстрашной мятежнице, ниспровергающей все авторитеты,

девушке, которая знает, какие вопросы задавать, и не боится получать ответы…

Э. З. Азур

Пери захлопнула книгу, ощутив укол ревности. Конечно, она знала, что Ширин встречается с профессором не реже двух раз в неделю и чрезвычайно ценит его мнение. Но ей больно было узнать, что и он весьма высокого мнения о Ширин. Она быстро проверила остальные томики и убедилась, что все они снабжены дарственными надписями. Последняя оказалась самой длинной.

Ширин, так не похожей на свое имя,

сладкое и терпкое, как гранат, выросший в Персии,

стране львов и солнца…

Ширин, которая должна если не полюбить, то хотя бы понять

то, что она презирает,

ибо только в зеркале Другого

можно увидеть отражение лика Бога.

Любите, моя дорогая,

любите свою сводную сестру…

Э. З. Азур

Сводную сестру? Но у Ширин не было сестер. Вероятно, это следовало понимать как метафору. Азур хотел сказать: «другую женщину».

У Пери даже дыхание перехватило, когда она поняла, в какую ловушку попала. Ширин презирает религию и религиозных людей. И хотя от нее достается любой конфессии, именно ислам, к которому она принадлежит по рождению, вызывает у нее наиболее резкое неприятие. На молодых мусульманок, которые по доброй воле носят хиджабы, у нее вообще аллергия. «Все эти муллы и полиция нравов давят на нас извне. Но девчонки, которые искренне верят, что должны ходить закутанными чучелами, чтобы не вводить в соблазн мужиков, – это гниль, которая разлагает нас изнутри» – так она однажды сказала. Чем дольше Пери думала об этом, тем больше убеждалась, что профессор Азур нарочно затеял этот эксперимент, чтобы заставить Ширин взаимодействовать с «другим» по отношению с ней человеком, то есть с Моной.

Это открытие потрясло Пери. Но еще больше ее пугало другое. Может, дело не только в Моне. Пери судорожно сглотнула, впервые попытавшись взглянуть на себя глазами Ширин. Неуверенная, робкая, пассивная, безвольная… Три молодых мусульманки под одной крышей. Грешница, Правоверная и Сомневающаяся. Теперь совершенно очевидно, что для участия в этом странном эксперименте были отобраны все трое. Ширин предстояло понять и полюбить двух своих сводных сестер – Мону и Пери.

Пери закрыла книгу, вернула ее на полку и вышла в коридор. И зачем она только согласилась променять свою тихую уютную комнату в общежитии на этот дом, где о каждом ее шаге будут докладывать профессору Азуру. Она чувствовала себя мухой, попавшей в стеклянную банку, на первый взгляд теплую и безопасную, но все же западню.

Чакры

Стамбул, 2016 год

– Несчастного учителя очень скоро забудут, – повторил Аднан. – Нас уже ничем невозможно потрясти. У нас выработался иммунитет к потрясениям.

– Но, дорогой мой, вы слишком суровы! – возразила хозяйка. – Согласитесь, в этом наше единственное спасение. Не выработайся у нас подобный иммунитет, мы все сошли бы с ума.

– Нации, как и люди, имеют знаки зодиака, – вступил в разговор экстрасенс. – Эта страна отмечает день своего рождения двадцать девятого октября. Скорпион, управляемый Марсом и Плутоном. Кто такой Марс? Бог войны. Кто такой Плутон? Повелитель царства теней. Этим все сказано.

– Астрологическая дребедень, – усмехнулся медиамагнат. – О каких богах вы говорите? Нет Бога, кроме Аллаха.

Экстрасенс вскинул голову с видом оскорбленного достоинства.

– У всего Ближнего Востока заблокированы чакры, – проронил он.

– Неудивительно, – кивнул хозяин дома. – Единственная энергия, необходимая современному миру, – нефть. А без всяких там духовных энергий он прекрасно обойдется!

– Скажите, а какая из чакр должна открыться, с вашей профессиональной точки зрения? – обратилась к экстрасенсу хозяйка, не удостоив супруга даже взглядом.

– Пятая, – важно изрек экстрасенс. – Чакра горла. Ее блокируют подавляемые мысли и невыраженные желания. Она начинается в области горла и воздействует на пищевод и желудок.

Некоторые гости повернули голову в сторону говорившего.

– О, я чувствую, мне пора срочно открыть эту чакру, а то во рту пересохло, – заявил хозяин дома. – Милочка, принесите-ка еще виски, – обратился он к служанке.

– Существуют техники, с помощью которых можно открыть чакры всей нации, – продолжал экстрасенс.

– Вы имеете в виду демократию? – предположила Пери.

Пластический хирург взглянул на часы:

– Надо же, как поздно. Пожалуй, мне пора. Завтра утром у меня самолет.

Уже давно живя в Стокгольме, он часто прилетал в Стамбул, где вел бизнес и, по слухам, содержал любовницу, годящуюся ему в дочери.

– Прекрасно, вы улетите, а мы останемся здесь разгребать весь этот ужас, – сказала владелица рекламного агентства.

Тех, кто в поисках лучшей жизни перебирается на чужбину, одновременно сопровождает и зависть, и презрение. И не имеет значения, о каком городе идет речь – Нью-Йорке, Лондоне или Риме. Оставшимся важен сам факт. Они и сами не отказались бы сменить климат. За завтраком и обедом они постоянно строят грандиозные планы на переезд – почти всегда на Запад. Но планы эти мало-помалу разрушаются; как замки из песка, их смывает волной привычек и повседневности. Родственники, друзья, общие воспоминания – все это оказывается слишком крепким якорем. Постепенно мечты о переезде гаснут и оживают лишь при встрече со счастливцами, которым удалось их осуществить. Тогда-то и выходят на сцену обида и неприязнь.