Три дня в октябре - [3]

Я повернулся к Роману, чтобы сделать заказ, однако тот лишь кивнул в знак того, что все, мол, понял, сейчас будет, и сразу же развернул оживленную деятельность у себя за стойкой.

Не устаю восхищаться и удивляться невероятной способности обслуживающего персонала любого мало-мальски приличного заведения отслеживать ситуацию в зале и реагировать практически мгновенно. Профессионализм, что тут скажешь.

— Странно, — задумчиво произнесла Алана, глядя в потемневшее окно, усеянное мелкими-мелкими каплями и тонкими извилистыми сбегавшими вниз ручейками. — Почему-то никто так и не пришел. Я захожу сюда вот уже несколько дней и привыкла видеть вокруг много-много людей, играющих в шахматы. А сегодня… Здесь такое часто бывает?

— Вроде бы нет. Я и сам удивляюсь, да и Роман тоже… Скорее всего кто-то там, наверху, вдруг задумал устроить наше с вами знакомство, вот и позаботился о том, чтобы никто не помешал…

Она повернулась и пристально посмотрела мне в глаза. Сразу же возникло ощущение, будто я сморозил какую-то невероятную глупость, за которую непременно буду наказан. Однако она лишь сказала:

— Удивительный народ шахматисты, ничего вокруг себя не замечают. Словно вся жизнь заключена в череде баталий на расчерченной квадратами доске. Такие серьезные-серьезные, причем как молодые, так и не очень… Представляете, за то время, что я здесь, никто так и не подошел познакомиться. Ни разу. И подруги говорят то же самое. Так что можете собой гордиться, вы первый.

Я не нашел, что ответить. По сути она была права, шахматы требуют полного сосредоточения, и игроки зачастую и в самом деле не видят ничего, что происходит вокруг них в реальном мире. Даже таких симпатичных девушек, как Алана.

Подошел Роман с подносом и поставил на стол две исходящие ароматным паром чашки.

— Имейте в виду, — сказал он, — минут через двадцать я закрываюсь.

После чего снова скрылся за стойкой.

Я испытывал огромное удовольствие, прихлебывая обжигающий напиток и исподтишка наблюдая за новой знакомой. Трудно было представить, чтобы за истекшие дни она ни разу не попалась мне на глаза, однако факты — упрямая вещь. Слова о шахматистах не от мира сего явно находили убедительное подтверждение. Я не помнил ее, хотя почти наверняка все это время она находилась где-то неподалеку. И если бы не осенняя непогода, вполне возможно, что мы так бы и не встретились.

За окном окончательно стемнело; вовсю разгорелись уличные фонари, бросавшие едва пробивавшиеся сквозь дождь желтоватые блики на мокрую мостовую. Деревья на другой стороне улицы полностью канули во тьму, из которой то там, то тут выпячивались отдельные голые ветви. Унылая пора… Пейзаж оживляли лишь наши с Аланой отражения в темном, усеянном капельками стекле. Словно в зеркале.

Она поставила пустую чашку и решительно поднялась.

— Пора. Не будем дожидаться, когда нас начнут выгонять. Димка!

Мальчишка даже не поднял головы, азартно двигая пальцами по экрану.

— Дим-ка… — настойчиво повторила она. — Все, на сегодня хватит. Нам пора уходить. Слышишь?

Паренек соскользнул со своего места и, не выпуская смартфона из рук, словно сомнамбула двинулся прямо на голос.

— Кафе закрывается. Завтра успеешь наиграться.

Он поднял голову, с сожалением возвращая драгоценную игрушку хозяйке.

— А ты точно придешь?

— Приду, приду… куда же я денусь, — улыбнулась она. — Давай, шагай.

Димка неохотно двинулся к выходу. Окунаться в холодную осеннюю морось ему явно не хотелось.

Роман потихоньку принялся гасить верхнее освещение, выжидающе поглядывая в нашу сторону.

— Подождите меня, я сейчас, — сказала Алана и мгновенно упорхнула куда-то в глубь пустого зала, растворившись в приглушенном свете, словно некое призрачное видение.

Я подошел к стойке, чтобы расплатиться за кофе. Роман коротко глянул на меня, принимая карточку, а затем тихо произнес:

— Вообще-то, поосторожней с ней. Мало ли что.

— Ты знаешь что-то конкретное? — я поднял на него глаза. Он смотрел куда-то в сторону, старательно избегая моего взгляда.

— Нет, конечно. Но подобных особ пришлось повидать немало. Ловят наивных состоятельных папиков на живца. Либо кого помоложе, но чтобы обязательно на крутой тачке и с солидным счетом в банке. В общем, любого, кто станет оплачивать очень даже немаленькие запросы в обмен на весьма сомнительные услуги.

Я нахмурился. Предположения Романа по поводу Аланы мне совсем не понравились.

Что ж, молодым меня вряд ли можно назвать. Да и состоятельным лишь условно, хотя, по правде сказать, я далеко не бедствую. Но она-то этого не знает… Сама мысль о том, что интерес молоденькой девушки к немало пожившему на белом свете пенсионеру может подогреваться исключительно глубиной его кошелька, основательно подпортила романтическое настроение. Слова Романа отчего-то были неприятны, хотя умом я, конечно, понимал, что своим предупреждением он просто пытается уберечь меня от возможной ошибки.

Я попытался представить новую знакомую в роли содержанки. Не получилось. Не вязался у меня ее облик с ролью циничной рассчетливой хищницы. Хотя, с другой стороны, много ли я видел на своем веку содержанок? Или женщин «с пониженной социальной ответственностью», как высказался однажды наш президент? Вот то-то же… Видеть, может, и видел, однако общаться как-то не приходилось.