Но после обеда, когда она спустилась в холл, Джаред ждал ее там. Он резко спросил:
— На выходные ты будешь в Торонто?
— Я уезжаю в Калгари в среду. Вернусь в пятницу.
— Тогда увидимся в субботу за обедом — я буду проездом в Гонконг — и все обсудим. Дай мне свой телефон.
Ее нерешительность не могла от него укрыться. С тихой яростью он процедил:
— Ты носишь моего ребенка, Дейвон, а номер своего телефона боишься дать?
Моего ребенка...
Дейвон продиктовала ему номер. После этого, к ее великому облегчению, появились Бенсон с Алисией, чтобы попрощаться. Дейвон обняла и расцеловала обоих. Джаред официально-сухо кивнул ей головой. Когда она садилась в свою «мазду», его нигде не было видно.
Моего ребенка... Значит ли это, что Джаред ей поверил? Но за все время, пока они были в «Дубках», он даже не дотронулся до нее. А ей, несмотря на все распри, до боли хотелось, чтобы он поцеловал ее -хотя бы на прощание, в щеку. Или хотя бы взял за руку, в знак того, что у них есть будущее. Секс, в отчаянии думала Дейвон, ведя машину по ровной дороге вдоль белой ограды, — вот что связывает их. Единственная точка соприкосновения.
Отними секс — и что останется?
Джаред позвонил в пятницу вечером. Разговор был таким деловым и коротким, что Дейвон казалось, будто она говорит с незнакомым человеком. Так как она не представляла себе, что они с Джаредом могут сказать друг другу на людях, Дейвон пригласила его на обед к себе домой. Утром в субботу она приготовила морковный суп и купила хрустящих булочек в ближайшей булочной. Переоделась в изящные брюки и белую блузку, набросила поверх нее жилетку, привезенную из Тибета, и убрала волосы в аккуратный пучок. Широкий пояс брюк мягко облегал ее живот. Сдерживая нервную дрожь, она присела к столу.
Ровно в полдень раздался звонок домофона, и несколько минут спустя Дейвон уже открывала дверь квартиры Джареду. Когда он перешагнул порог, у нее возникло странное чувство, будто она впустила к себе врага. Будто ее жилье, доселе служившее надежным убежищем, не защищено больше от опасностей.
Джаред поставил сумки на пол и отдал Дейвон свое пальто. Он выглядел в точности тем, кем и был, — могущественным, умным и безжалостным человеком, который оказался связанным с ней по ее же собственной беспечности. По-прежнему не говоря ни слова, он вручил ей коробку.
В коробке оказались роскошные орхидеи с розовыми лепестками и карминовой серединой — нежные и чувственные.
— Зачем ты их мне принес? — глупо спросила Дейвон.
— Цветы победительнице.
Ну конечно. Свадебный букет.
— Понятно. — Дейвон сглотнула. — Только поэтому?
— Не знаю... Я увидел их в витрине цветочного магазина в аэропорту и подумал о тебе.
— Они прекрасны... — пролепетала Дейвон и тут же вспыхнула. — Но я не хотела сказать...
— Они не так прекрасны, как ты, — сказал Джаред.
Его темные глаза скользили по ее лицу. Ей до боли хотелось, чтобы он обнял ее, хотелось почувствовать его силу, жар его объятий, его защиту. Она поспешно ответила:
— Пойду поставлю их в воду. Располагайся, будь как дома.
Когда она вернулась, Джаред с интересом осматривался по сторонам. В ее гостиной были высокие потолки и окна, на светлых стенах висело несколько картин, стояли статуэтки, привезенные из разных поездок. На паркетном полу лежал шелковый индийский ковер. Джаред одобрительно сказал:
— Легко, светло... очень милая комната, Дейвон.
— Принести тебе вина?
— Да, спасибо.
Когда она пришла с бокалом, он рассматривал маленького малахитового Будду.
— У меня мало времени, — сказал он. — Может быть, поговорим за обедом?
А она ожидала, что он схватит ее на руки и унесет в постель?
— Разумеется. — Дейвон прошла на кухню. Она разлила суп по тарелкам, разогрела булочки, достала из холодильника паштет и овощи, купленные в магазине. Потом села напротив Джареда.
С минуту он смотрел на суп, украшенный ложкой сметаны, потом перевел взгляд на Дейвон. Обстановка ее квартиры заинтриговала его. Человек, любящий свет и простор, — это уже кое-что. Квартира Лиз была до такой степени забита мебелью и безделушками, что он там задыхался.
Он мог бы приехать к ней раньше, но слишком хорошо знал себя — в таком случае его приезд закончится постелью. Все и так достаточно запутанно. Он не может позволить себе снова спать с ней, как бы его тело ни желало этого.
— За последние несколько дней я собрал материалы о тебе.
— Что ты сделал?
— Они нашли человека по имени Питер Дэмиан — ты дала ему отставку в мае, узнав, что он обручен, — и кардиолога по имени Стив Дэнфорд, с которым ты рассталась семь лет назад. Больше никого.
Дейвон требовалось время, чтобы прийти в себя.
— Другими словами, ребенок точно твой.
— Совершенно верно. — Он с таким увлечением намазал маслом булочку, что у Дейвон даже проснулся аппетит. — Ты была лучшей студенткой, на работе тебя ценят очень высоко. В детском приюте и центре для женщин тебе пропели дифирамбы. — Он улыбнулся весьма иронически. — Безупречная жизнь, Дейвон.
— Как трогательно с твоей стороны.
Он резко возразил:
— Я был честен с тобой. Ведь я мог бы скрыть, что собирал о тебе сведения.
— Ты мог бы просто поверить мне!
