— Я рад, что тебе лучше.
Этого он, впрочем, тоже говорить не собирался.
Дейвон стояла не шевелясь. За ее спиной журчал веселый ручей, перед ней стоял Джаред с растрепавшимися от скачки волосами. Она должна сказать ему, что беременна. Разве найдешь лучше место, чем это? Здесь никто не сможет им помешать.
Она глубоко вдохнула. Когда она скажет ему, отступать будет некуда. Правда откроется ему во всей красе, и изменить ничего будет нельзя... Небрежно, словно говоря о погоде, Дейвон сообщила:
— Я чувствую себя лучше, потому что прекратились утренние недомогания.
Короткая мертвящая пауза.
— Утренние недомогания?..
Этой нотки в голосе Джареда ей еще не приходилось слышать. Понимая, что надо заканчивать, Дейвон сказала:
— Да. Я беременна.
Несколько секунд, показавшиеся Дейвон часами, он молчал. Ее трясло, колени подгибались. Наконец, роняя каждое слово словно камень, Джаред произнес:
— Кто отец ребенка?
— Ты, конечно.
— Конечно? — усмехнулся он. — Я ничего не знаю о тебе — ты вполне могла за это время переспать с доброй дюжиной мужчин.
— Я говорила тебе, что у меня давно этого не было.
— А помнишь свадебный обед, Дейвон? Как тебя мутило от одного вида еды? Может быть, ты тогда уже была беременна?
Она потрясенно уставилась на него. Не раз она пыталась представить себе реакцию Джареда на эту новость, но такого вообразить себе не могла.
— Джаред, я падала с ног от усталости! Я не была беременна!
— Разумеется, это ты так утверждаешь. Я богаче любого мужчины, с которым ты могла встречаться.
— Прекрати! — воскликнула Дейвон. — Не было у меня никаких других мужчин, и неужели ты думаешь, что я мечтала забеременеть от тебя? Поймать тебя в ловушку? Поверь, ты последний человек, за которого я хотела бы замуж.
Он смотрел на листву под ногами, его лицо искажала ярость.
— И что же ты собираешься делать? — холодно поинтересовался он. — Аборт?
Дейвон схватилась за ветку, у нее кружилась голова, и черты Джареда расплывались перед глазами. Ее ответом была чистейшая правда:
— Я не знаю, что делать.
— И что требуется от меня? Помочь тебе разрешить этот вопрос?
— Ребенок твой. Любой анализ ДНК это подтвердит.
Он со свистом вздохнул.
— Ты говорила, что защищена от беременности.
— Я тоже так думала.
— Как удобно! Ты хотя бы представляешь, сколько я стою, Дейвон? — Цифра, которую он назвал, заставила Дейвон побелеть. — Да... многовато, не так ли? Ты думаешь, ты первая женщина, пытавшаяся связать меня святыми узами брака?
Дейвон вспыхнула от захлестнувшего ее гнева.
— Можешь оставить свои драгоценные денежки при себе! Я тебе уже сто раз повторяла, что мне они не нужны! И ты даже поверил мне, по твоим словам. Теперь я вижу, чего стоят твои слова. Ничего. Ровным счетом ничего. А теперь выслушай меня внимательно, Джаред Холт. Я уеду отсюда на год. А когда вернусь, то моя мать и твой отец узнают, что отец ребенка — австралиец. Или житель Борнео. И тебе останется только молиться, чтобы ребенок не был похож на тебя. Ты меня понял?
Со странным выражением лица Джаред ответил:
— Это их внук, о котором они мечтали.
— Ну и что?
— Нам надо пожениться. Выбора нет.
— Нет, мы не поженимся, — с жаром возразила Дейвон. — Ты ведь, кажется, гений деловых решений. Почему бы тебе не придумать выход пооригинальнее?
— Как минимум на протяжении пяти поколений все мужчины в роду Холтов рождаются с синими глазами и темными волосами, — сердито возразил он. — И я не позволю тебе выставлять меня идиотом перед людьми.
— А если родится девочка? Со светлыми волосами? Что тогда? Поскорее разведемся?
Его черты стали еще жестче.
— Когда мы поженимся, о разводе не может быть и речи.
Со слабой надеждой она спросила:
— Но ведь это подходящий выход, а? Мы женимся, а через год разводимся — почему мне не пришло это в голову раньше? — Чтобы ты могла снова выйти замуж? — бросил Джаред.
— Я вообще не собираюсь замуж — ни в первый раз, ни во второй. Сколько раз тебе это повторять?
— Никогда мой ребенок не будет жить с отчимом!
В его глазах Дейвон вдруг увидела боль.
— У тебя ведь была мачеха?
— Если и была, это не...
— Что она сделала?
Он сжал зубы.
— Я расскажу тебе, что, — выпалил он. — Беатрис ненавидела меня до глубины души. Она так ревновала отца ко мне, что добилась моей отправки в очень дорогой интернат, когда мне было шесть лет. Там меня изводили мальчишки постарше, и я чувствовал себя таким одиноким и несчастным, что хотел умереть. — Джаред яростно запустил пальцы в волосы. — Мой отец был так влюблен в нее, что даже не заметил, что происходит, а я был слишком горд и упрям, чтобы рассказать ему. Черт, зачем я тебе говорю об этом? Я никогда не рассказывал об этом. Никому.
— Ты только что рассказал. Мне, — тихо сказала Дейвон. Впервые она начала понимать, что происходит с Джаредом. Ей представился темноволосый маленький мальчик, прижатый к стенке толпой старших мальчишек из интерната, и, несмотря на весь свой гнев, она почувствовала боль за него.
— Ты все время заставляешь меня нарушать правила.
— И ты ненавидишь меня за это, — пробормотала Дейвон, ее глаза наполнились слезами.
Джаред взял ее за плечи:
— Скажи честно — ты собиралась сделать аборт?
