Трезвый расчет - [31]

Они направлялись на юг. Из Йорка доехали до Оффы, пересекли границу Уэльса и через горы Абериствит выбрались на побережье, откуда их путь лежал в тот самый Кардиган, или, как Джилл называла его по-гэльски, Абертейфи.

Сама Джилл Уилбери очень переменилась с тех пор, как они пересекли границу Уэльса. Стала спокойнее и веселее, увереннее, словно родная земля питала ее душу и тело. Только здесь Дик понял, что Джилл была истинной валлийкой буквально во всем. Добрая старая Англия осталась позади, на этой земле царили иные законы, иные верования, иные обычаи, и Джилл Уилбери была здесь воистину дома.

Дик ни разу не слышал, как Джилл говорит на родном языке. Впервые он услышал это в небольшой деревушке, когда они достигли горы Бервин и искали ночлег. Джилл больше часа проговорила со стариками в деревне, расспрашивая их о Сайрусе Берке, Марке Боумене и готовящемся аукционе, на котором Бер намеревался выставить кольцо Уилбери. Дик стоял поодаль, слушая и безмолвно восхищаясь.

Лицо девушки разрумянилось, руки порхали, словно легкие птицы. Она живо и страстно объясняла пожилым крестьянам обстоятельства, приведшие путников в Уэльс, но делала это со всем уважением и почтением, какое и нужно оказывать старым людям. Крестьяне сразу признали в просто одетой девушке наследницу знатнейшей уэльской династии и оказали ей полагающиеся почести. Дика представили в качестве мужа Джилл, Рокко и Дина выступали в привычной роли слуг.

Дик преуспел, играя роль властного английского лорда. Крестьяне поглядывали на него без особой симпатии, зато Джилл откровенно жалели. В этих краях с давних времен не редкостью были насильственные браки между знатными валлийками и английским лордами. Честно говоря, Дик чувствовал себя так, словно машина времени перенесла его в Средневековье.

После разговора с крестьянами Джилл вернулась немного встревоженной, но довольной. Сайрус Берк, как она и предполагала, объявлялся в этих краях и направлялся именно туда, где и собирались его искать Уилбери, но вот человека, похожего по описанию на Марка Боумена, здесь не видели. Почему-то именно Марк Боумен волновал Джилл больше всего, хотя Дик и уверял ее, что справится с субтильным и избалованным хлыщом одной левой.

Ночью они сидели у огня и пили из жестяных кружек вкуснейший вересковый мед. Джилл хмурилась, Дик восторгался нежным и пряным вкусом напитка. Неожиданно девушка промолвила:

– Он наверняка в Уэльсе! Не станет он откладывать встречу с Берком, зная, что я у тебя под присмотром.

Дик осушил третий кубок и облизал губы.

– А может, он решил сначала удостовериться, что я держу свое слово и после того, как получил его деньги?

– Даже если и так, он все равно должен был уже направиться в Уэльс. Наверняка он здесь, и не говори мне ничего! Но вот каким образом могло случиться так, что в здешних краях никто не слышал о таком приметном чужаке? Он же вечно выряжен, словно павлин!

– Может, он уже на юге? Тогда понятно, почему о нем никто не слышал. Скорее всего, Марк Боумен просто миновал все эти маленькие бедные деревушки. Сайрус Берк – другое дело. Он известный в Уэльсе человек, к тому же после кражи кольца он находится здесь уже довольно давно. Молва о нем распространится куда быстрее, чем о каком-то странном чужаке.

Джилл нехотя кивнула.

– Да. Похоже, ты прав. Возможно, в Абертейфи мы узнаем побольше. Я не успокоюсь, пока не разузнаю в точности, где сейчас Марк Боумен. Ты все еще считаешь его трусом и дураком, но к тому же он еще и злодей с черной душой, и ты имел возможность убедиться, что он не остановится и перед убийством.

Дик подбросил ветку в костер и протянул:

– Признаться, он меня удивил. И все же, каким бы негодяем он ни был, в его планы уже вкралась ошибка. Он не знает, что мы вместе и заодно, да и не слишком заботится об этом. Если таким же образом он будет действовать и против Сайруса Берка, то сам загонит себя в ловушку.

А уж тогда, моя королева, я, Дик Аллен, разберусь с Марком Боуменом.

Этой ночью в маленьком крестьянском доме невозможно было уснуть. Что-то сгустилось в воздухе, казалось, потрескивают невидимые искры, и странная, темная сила накрывает бедную лачугу. Джилл не спала. Она сидела, раскачиваясь из стороны в сторону, и что-то заунывно напевала по-гэльски. Дик был так околдован и возбужден этой странной и дикой мелодией, что не удержался и обнял девушку. Непонятные напевы сводили его с ума. Джилл быстро поняла, что с ним происходит, и с тех пор подобное повторялось каждую ночь, доставляя Дику невыразимое блаженство. Он таял при звуках голоса Джилл, незнакомые гортанные слова возбуждали его сильнее, чем нежные прикосновения ее пальцев, и Дик полностью отдался во власть валлийской колдуньи.

Хотя Джилл все еще оставалась девственницей, в искусстве обольщения она весьма преуспела. Той самой первой их ночью в Хаммерсгейте она была ученицей, а Дик – наставником, но теперь многое изменилось. Молодой человек был поражен, как быстро и сильно пробудилась в ней женщина, причем женщина страстная и нежная. Джилл словно стремилась за несколько дней научиться всему тому, чему сам Дик научился за годы. К счастью, она была способной ученицей.