Тревожный звон славы - [215]
Дальше дорога сделалась вовсе не возможной.
Коляска клонилась и поскрипывала. И если Болдино не выглядело богатым селом, то Кистенёвка оказалась вовсе убогой и нищей, с покосившимися, ушедшими в землю избами, топившимися по-чёрному. Да и барский дом, давно преданный владельцами забвению, уже почти развалился: стены подпёрты были жердями, крыша почти вся ободрана. Здесь жить было невозможно.
— Как вашей милости будет угодно, — согласился Калашников и завернул ямщика к болдинской усадьбе.
И здесь барский дом был весьма неказист, нуждался и в штукатурке, и в новых полах. Однако нашлась приличная комната — просторная, с угловыми печами. Калашников послал девок мыть, да чистить, да ставить мебель, как некогда в Михайловском: стол к окну, диван к стене, — и самолично, со всей осторожностью перенёс из коляски в дом дорожный сундучок, тяжёлый от набитых в него бумаг и книг.
Пушкин вышел в небольшой старый парк. Пахло осенней прелью. Тучи, осенние, но ещё лёгкие, прощально пронизанные солнцем, скользили по неяркой голубизне неба. Парк был неухожен, дорожки возле дома почти заглохли, еловая аллея сделалась узкой и мшистой. Дальше протянулся овражек, размытый ручейком. В низинке находился пруд — позеленевший, спокойный, недвижимый. От этого пруда и ему передалось ощущение нерушимого покоя...
Кого же он увидел, вернувшись в дом, среди девок, топивших печи? Ольгу! Ожидая встречи с барином, она принарядилась. По-прежнему была она мила и свежа. По разделу с Сергеем Львовичем Пушкин становился её господином, и она в пояс поклонилась ему.
— Здравствуй, Ольга, — сказал он приветливо.
— Хлеб да соль, — проговорила она смущённо и радостно и оглянулась на окно, потом ещё раз и ещё.
Он проследил её взгляд. За окном стоял босоногий малыш с задранной на животе рубашкой, и ковырял в носу. Наверно, это был его сын.
Она ждала, пока девки уйдут, мялась, чего-то желая и не решаясь, потом сказала:
— Ох, сохну я по вас, Александр Сергеевич. Так мне прийтить севони?
Он кивнул головой.
...В какой неопределённости, беспокойстве покинул он Москву! Ну да, ещё холостой он ездил к цыганкам, но слух дошёл до настороженной Натальи Ивановны, и после разыгравшегося скандала он не был уверен, осталась ли в силе его помолвка.
Но от Натали пришло ласковое, доброе письмо, разрешавшее все сомнения, и он ответил весело и благодарно. Душа, обретшая покой, устремилась к созиданию — и всё отступило, давая проявиться глубинам, как вулкан изливает лаву. В этом напряжении творчества, стремлении ввысь, к совершенству и гармонии, и всё земное стало ясным, радостным, солнечным...
В Михайловском рощи теснились друг возле друга. Здесь же только возле Лучинников на склоне холма разрослась дубовая роща. Листья, пожелтевшие, багровые, кружились в воздухе и устилали землю. Да ещё неподалёку от просёлка теснились «казериновые кусты» — невысокая поросль. Вот к рощице и кустам он мог отправляться в ежедневных прогулках.
Ночью, один, он лежал на спине о открытыми глазами II смотрел в зыбкую темноту. Слышались шуршание и беготня мышей. А в душе рождались и перед глазами возникали видения... «Блажен, кто молча был поэт», — сказал он когда-то. Да, блажен тот, кто доступен светлым чувствам. Но разве не ещё блаженнее тот, кто светлые чувства может облечь в слова — и облиться над вымыслом слезами, и упиться гармонией!..
II
— Эх, не вовремя вы приехали, Александр Сергеевич, — сказал Калашников. — Зараза уже в соседних деревнях, и ставят карантины.
Да, ещё когда он отправлялся из Москвы, поговаривали о холере. Но что главное в борьбе с болезнью? Courage, courage, смелость!
— За сколько дней управлюсь я с делами? — спросил он.
— Да месяц пробудете, а раньше никак нельзя... Впрочем, вотчинный писарь весьма опытен.
Калашников привёл плотного, с большой бородой и глянцевитой лысиной мужика.
— Это мы можем, это изволите вовсе не беспокоиться, — спокойно, неторопливо сказал писарь. — Мы и батюшке вашему всё что следует справили, когда изволил он в двадцать пятом году приезжать принимать имение...
Что ж, месяц... За месяц можно немало успеть!
В прошении в Сергачский уездный суд, составленном в соответствии с правилами, значилось: «Всепресветлейший, державнейший великий государь император Николай Павлович, самодержец всероссийский, государь всемилостивейший... просит дворянин коллежский секретарь Александр Сергеев сын Пушкин, а о чём, тому следуют пункты...»
Пункт был один: ввести нового помещика во владение душами.
«...В вечное и потомственное владение двести душ мужска пола с жёнами их и рождёнными от них после 7-й ревизии обоего пола детьми, и со всеми их семействами... с пашенной и непашенной землёю, с лесы, с сенными покосы, с крестьянским строением и заведениями, с хлебом наличным и в земле посеянным, со скотом, птицы...»
Пушкин внизу приписал: «Прошение сие велю подать, по оному хождение иметь и подлинную запись получить человеку моему Петру Кирееву[414]» — и занялся разложенными на столе рукописями, тетрадями и книгами.
Где только не побывал он в России — и в обеих её столицах, и на её окраинах, и в губернских и уездных городах, и в заштатных, скорее похожих на сёла, городишках, и в богатых усадьбах, и совсем в глухих углах... Ему были равно знакомы блеск
В 1977 году вышел в свет роман Льва Дугина «Лицей», в котором писатель воссоздал образ А. С. Пушкина в последний год его лицейской жизни. Роман «Северная столица» служит непосредственным продолжением «Лицея». Действие новой книги происходит в 1817 – 1820 годах, вплоть до южной ссылки поэта. Пушкин предстает перед нами в окружении многочисленных друзей, в круговороте общественной жизни России начала 20-х годов XIX века, в преддверии движения декабристов.
«Преследовать безостановочно одну и ту же цель – в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает». Невероятная история величайшей балерины Анны Павловой в новом романе от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Последняя любовь Екатерины Великой»! С тех самых пор, как маленькая Анна затаив дыхание впервые смотрела «Спящую красавицу», увлечение театром стало для будущей величайшей балерины смыслом жизни, началом восхождения на вершину мировой славы.
Главные герои романа – К. Маркс и Ф. Энгельс – появляются перед читателем в напряженные дни революции 1848 – 1849 годов. Мы видим великих революционеров на всем протяжении их жизни: за письменным столом и на баррикадах, в редакционных кабинетах, в беседах с друзьями и в идейных спорах с противниками, в заботах о текущем дне и в размышлениях о будущем человечества – и всегда они остаются людьми большой души, глубокого ума, ярких, своеобразных характеров, людьми мысли, принципа, чести.Публикации автора о Марксе и Энгельсе: – отдельные рассказы в периодической печати (с 1959); – «Ничего, кроме всей жизни» (1971, 1975); – «Его назовут генералом» (1978); – «Эоловы арфы» (1982, 1983, 1986); – «Я все еще влюблен» (1987).
«Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге… Здесь и на улицах как в комнатах без форточек». Ф. М. Достоевский «Преступление и наказание» «… Петербург, не знаю почему, для меня всегда казался какою-то тайною. Еще с детства, почти затерянный, заброшенный в Петербург, я как-то все боялся его». Ф. М. Достоевский «Петербургские сновидения»Строительство Северной столицы началось на местах многочисленных языческих капищ и колдовских шведских местах. Именно это и послужило причиной того, что город стали считать проклятым. Плохой славой пользуется и Михайловский замок, где заговорщики убили Павла I.
Конец XIX века, научно-технический прогресс набирает темпы, вовсю идут дебаты по медицинским вопросам. Эмансипированная вдова Кора Сиборн после смерти мужа решает покинуть Лондон и перебраться в уютную деревушку в графстве Эссекс, где местным викарием служит Уилл Рэнсом. Уже который день деревня взбудоражена слухами о мифическом змее, что объявился в окрестных болотах и питается человеческой плотью. Кора, увлеченная натуралистка и энтузиастка научного знания, не верит ни в каких сказочных драконов и решает отыскать причину странных россказней.
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.
Василий Васильевич II Тёмный был внуком Дмитрия Донского и получил московский стол по завещанию своего отца. Он был вынужден бороться со своими двоюродными братьями Дмитрием Шемякой и Василием Косым, которые не хотели признавать его законных прав на великое княжение. Но даже предательски ослеплённый, он не отказался от своего предназначения, мудрым правлением завоевав симпатии многих русских людей.Новый роман молодого писателя Евгения Сухова рассказывает о великом князе Московском Василии II Васильевиче, прозванном Тёмным.
Новый исторический роман известного российского писателя Бориса Васильева переносит читателей в первую половину XIII в., когда русские князья яростно боролись между собой за первенство, били немецких рыцарей, воевали и учились ладить с татарами. Его героями являются сын Всеволода Большое Гнездо Ярослав Всеволодович, его сын Александр Ярославич, прозванный Невским за победу, одержанную на Неве над шведами, его младший брат Андрей Ярославич, после ссоры со старшим братом бежавший в Швецию, и многие другие вымышленные и исторические лица.
Роман Раисы Иванченко «Гнев Перуна» представляет собой широкую панораму жизни Киевской Руси в последней трети XI — начале XII века. Центральное место в романе занимает фигура легендарного летописца Нестора.
Первый роман японской серии Н. Задорнова, рассказывающей об экспедиции адмирала Е.В.Путятина к берегам Японии. Николай Задорнов досконально изучил не только историю Дальнего Востока, но и историю русского флота.