Тревожная ночь - [11]
— Ага, поймался!
— Пусти, Минька!
— Не пущу. Мама, знаешь, как испугалась! Она пошла тебя искать.
— Пусти!
— Не пущу! Мама, знаешь, как плакала?
— Пусти…
— Не пущу! Ой, как страшно было! Я проснулся и позвал: «Женечка!» А ты молчишь. Встал. Смотрю, нету тебя. Совсем нету. Я как закричу маме! Ой, и достанется тебе! Я вот скажу Поликарпу Филипповичу, какой ты…
— Не скажешь ты Поликарпу Филипповичу…
— А вот и скажу! А вот и скажу!
— Не скажешь, Минька. Поликарпа Филипповича увезли в больницу. Потому меня и не было.
— Зачем в больницу? У него корь? А меня мама, помнишь, в больницу не дала, сама вылечила… Куда же ты, Женька?..
А Женя бежал по улице и думал: «Надо догнать маму, успокоить…»
14
«ТУ-2» решили испытывать в тот же день.
Перед началом испытания тепловоза Кущин звонил в больницу и говорил с дежурной медсестрой стола справок:
— Мы привезли к вам ночью больного Кныша. Как состояние его здоровья?
— А вы кто? — спросила сестра.
— Как так кто? Я его привез на аварийном кране. Моя фамилия Кущин. Я вместе с ним воевал, а теперь работаю с ним…
— Нет, вы, товарищ Кущин, не поняли меня. Вы кто — родственник товарища Кныша? Сын, брат?
— Нет! Я его друг. Разве друг — это мало?
— Нет, нет! Вы опять меня не поняли. Сообщаю состояние больного. Положение Кныша тяжелое. Предположение врача об инфаркте подтвердилось. Он в тяжелом состоянии. Ему дают кислород, держат на камфаре. Он…
— Безнадежен? — спросил Кущин.
— Я этого не сказала. Но…
— Что но?..
— Но тем не менее находится в тяжелом состоянии.
— Можно навестить больного?
— Об этом надо вам поговорить с главным врачом. Он будет через час. Но думаю, что свидание вам не разрешат…
После телефонного разговора Кущин пошел на станцию детской железной дороги Малые Березки. Еще издали он увидел большую толпу. С утра по поселку прошла весть, что наконец-то получен долгожданный тепловоз для ДЖД, и посмотреть на диковинку сбежалось много людей. Пробираясь сквозь толпу, Михаил Григорьевич обратил внимание, что взрослых здесь не меньше, чем детей. Какой-то старик в длинном тулупе пробивался в первые ряды зрителей, работая изо всех сил локтями. Женщина с кошелкой тронула Кущина за рукав и сказала, показывая на тепловоз:
— Вот красавец! Ну просто игрушка!
Среди толпы был и железнодорожный милиционер, который хотя и сдержал натиск любопытных, но больше заботился о том, как бы самому получше разглядеть серебристую диковинку. Был здесь даже заведующий пивным ларьком — краснощекий толстяк по фамилии Бык, которого, казалось бы, ничем не удивишь. Обычно он стоял у большой бочки, подкачивал насос и орудовал пивными кружками, как жонглер в цирке шарами. А все, что происходило вокруг, как бы и не существовало для него вовсе. Теперь же Бык стоял и разглагольствовал:
— Подумать только — такая крошка, а тоже «ТУ», а? Замечательная машина! Поезд любой длины берет, как игрушечку! А фотография изобретателя Туполева напечатана сегодня, между прочим, в «Огоньке»…
Кущин пробился к тепловозу и поднялся по крутой лесенке в кабину управления.
Люди ждали, когда маленький серебристый локомотив возьмет состав.
Но тепловоз не завелся. Ведь так только с виду кажется, что тепловоз привести в движение куда проще, чем паровоз. В тепловозе нажал кнопку — и заработали дизели, чуть передвинул маленький рычаг — и красавец локомотив сдвинул с места состав длиной в целый километр.
Нет, все это не так-то просто. Тепловозник должен не только знать назубок все сложные механизмы своего локомотива. Это, как говорится, еще полдела. Все органы чувств водителя — зрение, слух, осязание и даже обоняние — должны чувствовать машину через множество приборов, аппаратов и приспособлений.
Именно так знал тепловоз, «чувствовал машину» механик Кныш. Но он лежал в больнице. А по инструкции оказалось не так-то просто привести тепловоз в движение.
В это время на станцию Большие Березки пригородным электропоездом прибыл машинист Голубев.
15
Виктор Петрович Голубев прошел от станции большой железной дороги до станции малой, и люди, столпившиеся у тепловоза, расступились. Голубева хорошо знали по портретам и потому еще, что многие жители поселка были у него на приеме. И никто из них не уходил от Виктора Петровича без помощи или доброго совета.
Виктор Петрович подошел к тепловозу и крикнул:
— Поликарп Филиппович, поздравляю!
Но в окошко тепловоза высунулся Кущин, а не Кныш.
— Здравствуйте, — сказал Кущин. — Поликарпа Филипповича нет. Он в больнице.
— Да я ведь вчера еще говорил с ним по телефону. — Голубев взялся за поручни и быстро поднялся в кабину. — Здорово, ребята!
— Поликарп Филиппович заболел ночью, — сказал Женя.
А Толя добавил:
— Ему очень плохо…
Между тем на платформе станции детской железной дороги выстроился весь наличный состав юных железнодорожников. С правого фланга стояли самые высокие — Митя и Витя.
Кущин объявил юным железнодорожникам:
— В двенадцать ноль-ноль тепловоз потянет первый поезд. Поведет локомотив старший машинист Голубев. Помощником машиниста в первом рейсе буду я. Дублерами — Женя Степуков и Толя Сечкин.
…До первого рейса оставалось меньше часа.
Солнце светило, как говорится, во все лопатки. Текли ручейки, будто наступила уже весна, и стало так припекать, что многие из толпившихся около путей ДЖД людей расстегнули пальто, сняли шапки, подставляя лбы и щеки под долгожданные теплые лучи.
