Тревожная ночь - [13]

Рупор щелкнул и замолчал, а со стороны вокзала в кабину тепловоза донесся шум, который можно было сравнить только со штормом морского прибоя.

Раскрылись широкие ворота паровозного депо, и старенький «Юный пионер», попыхивая трубой, похожей на сапог, вздыхая и сопя, побежал по направлению к станции Березки Малые.

18

Поликарп Филиппович умирал. Дыхание его было отрывистым и частым, а сердце билось так слабо, что прощупать пульс еле удавалось.

Теперь кровать его стояла за ширмой, и никто, кроме врачей и медсестер, не видел борьбы жизни со смертью.

Во время этого боя приказания отдаются шепотом, а бойцы, одетые в белые халаты, двигаются быстро, но без суеты и бывают напряженно-спокойными.

Ни одного лишнего слова, движения, жеста. Только основное и главное — самое точное и краткое:

— Камфару!

— Еще!

— Кислород!

— Грелки к ногам!

— Пульс?

Больной лежал с крепко сжатыми губами, с широко открытыми глазами. Он все видел и слышал. За время болезни Поликарп Филиппович понял, что профессию медика нельзя сравнить ни с одной другой профессией в мире. Горняки добывают людям уголь, дающий тепло и свет; строители возводят дома; портные шьют одежду. Но ведь самое дорогое, бесценное, непокупаемое — это жизнь. А враг жизни — смерть. От нее-то, от смерти, и защищают человека медики. И сравнить медиков — врачей и медсестер — можно только с бойцами, с солдатами на передовой линии фронта…

Да, смерть уже пришла за Кнышем, но медики боролись с ней, прогоняли ее. И на вооружении медиков были большие зеленые тугие подушки с кислородом, маленькие прозрачные ампулки с лекарствами, тонкие иглы шприцев, грелки.

Оружие медицины совершенствуется с каждым днем. И совсем недавно появилось новое лекарство, которое могло помочь больному и могло не дать остановиться его сердцу. Но этого лекарства в больнице не было.

Об этом узнала Ольга Михайловна, придя навестить Поликарпа Филипповича.

— Чем могу помочь? — спросила она у главврача.

— Вы? Не знаю… В городе лекарство это, может быть, и есть. Но где? Не знаю.

Ольга Михайловна помчалась к вокзалу и на ходу вскочила в поезд, который шел в сторону станции Большие Березки.

19

Голубев и Кущин пробирались сквозь толпу на перроне. Люди шумели, возмущались, размахивали руками. Особенно негодовал Бык.

— Что ж это получается, граждане? — говорил он, обращаясь к людям на перроне. — Нас, граждане, кажется, приглашали проехать на тепловозе? Так я говорю?.. А что получается? Товарищи начальники, минуточку… — Он тронул за рукав Голубева. — Может быть, вы мне объясните причину обмана пассажиров? Ведь нам обещали тепловоз, а не паровичок моего дедушки.

Голубев не остановился. Он на ходу сказал:

— Это сделано, чтобы спасти жизнь человеку. Понятно?

— Нет, не понятно…

Но Голубев не слушал Быка. Он с Кущиным торопливо шел по направлению к большой станции Березки. Голубев молчал. Он видел в своей жизни, так же как и большинство железнодорожных машинистов, и опасность и катастрофы и знал, что спасти от них могли только решимость, хладнокровие, смелость и точность действий. И не было случая, чтобы Голубев растерялся, заметался по кабине, нажал не на тот рычаг, опоздал затормозить или подать вовремя сигнал. Такие люди, как Голубев, решительные и смелые, бывают молчаливыми. На них можно положиться.

Пока Голубев и Кущин шли по направлению к станции, пока к платформе станции Большие Березки подходил электропоезд, сюда сбежались все юные железнодорожники, свободные от работы на ДЖД.

Нет, их никто не приглашал ехать в город вместе с начальником ДЖД и депутатом Голубевым. Но разве помочь беде, потушить пожар, защитить границу, которую перешли враги, надо приглашать честных и смелых людей? Они сами идут на выручку. Они всегда там, где опасность, где горе и несчастье…

Одним из первых мчался Женя. Он спрыгнул с высокой платформы и прямо через пути подбежал ко второй высокой платформе, подтянулся на руках и был уже возле электропоезда. Когда поезд тронулся, можно было подумать, что в одном из вагонов едет в город экскурсия юных железнодорожников. Только экскурсанты были как-то необычно молчаливы. Не слышалось песен, шума, шуток.

20

В каждой городской аптеке есть телефон. Он редко бывает без дела. Чаще всего у телефона даже слишком много работы. Каких только болезней нет на свете! И против этих врагов человек выставил целый ряд защитных орудий — лекарств. В аптеку звонят и спрашивают, есть ли те или другие лекарства, как скоро можно приготовить порошки или пилюли, как пользоваться тем или другим средством. Короче говоря, телефоны в аптеке звонят без умолку…

Кущин диктовал Голубеву адреса аптек по телефонной книге:

— Аптека номер семь — улица Свободы, три. Восемнадцатая — на Трудовой, угол Загородного проспекта. Это близко, один район.

Голубев, записав на листке блокнота адрес, вызвал:

— Виктор Савин.

— Я. Пошел.

— Аптека номер восемь и десятая в том же районе, — говорил Кущин.

— Дмитрий Покровский, — вызвал Голубев.

— Иду…

Первыми ушли в поисках лекарства Витя и Митя — дикторы ДЖД.

Не было ни напутствий, ни наставлений. Все ребята уже знали, что надо делать и как быть…

А в больнице врачи продолжали войну со смертью. Говорят, что медицина — самое благородное из всех искусств. Безусловно! Придет время, когда единственными врагами людей будут болезни и смерть. Каждый случай заболевания одного человека будет таким же чрезвычайным происшествием, как землетрясение или извержение вулкана, наводнение или пожар. И кто знает, какой возраст будет тогда считаться средним — сто или сто двадцать?