Тревоги пути - [21]

На счет адресата, Лина почти угадала. Правда, писал он не матушке, а батюшке.

Поставив в конце личную подпись, которую знали только в его семье, он расплавив над огнем сургуч, свернул письмо, запечатав его. Печать тоже была семейная. Она делалась для каждого члена семьи и всегда была при нем. Лично он, носил ее на шнурке на шее.

Завершив дело, он не стал вновь будить девушку, а сам засунул альбом в рюкзак Лины, аккуратно отогнув его край и наконец, заснул сам, забравшись под бок к девчонкам. Охранять он не стал. И так ясно, что в округе, на многие ары нет ни души.

Утро было таким же туманным и хмурым, как и предыдущее.

Прощались еще до восхода солнца.

Вчера они потеряли полдня и по личному графику Мэйтона, надо было его нагонять. Тем более, в свете последних событий, хотелось поскорее добраться домой.

И плевать на школу, и даже на Наставника, на ущербную человеческую магию и личные обиды, теперь, казавшиеся такими глупыми. Семья важней.

Хаска снабдили некоторым количеством еды из своих запасов. Он, сначала отнекивался, уверяя, что поохотиться сам, но доводы Мэйтона о том, что с раненой ногой это несколько проблематично, да и время не ждет, будет разумней, не отказываться. Хаск сердечно поблагодарил всех за оказанную помощь и участие, и развернувшись, пошел в ту сторону, откуда они вчера пришли.

— Стой, — окликнул его Мэйтон, сделав вид, что нечаянно что-то забыл, нагоняя пса.

Хаск удивленно обернулся.

Подойдя ближе, эльф вынул свое письмо из-за пазухи и вручил его псу.

— Что это? — удивленно выгнув бровь, спросил Хаск.

— С этим, тебе будет намного легче договориться с моим отцом.

Хаск усмехнулся. О чем-то подобном, он догадывался, но чтобы сын старейшины, да еще здесь! Воистину, велик и непостижим промысел Богов!

— Я же говорил, неудачное заклинание, — широко улыбаясь, пояснил Мэйтон и добавил уже серьезно, — Там, мои личные заверения и рекомендации.

— Так кого мне благодарить, за это…? — он серьезно взглянул на письмо, на печать, а потом в глаза Мэйтона.

— Мэйтори эль Тэлион эн Морн-а-Маиир эт Нэрт-а-Нэлл, — произнес эльф свое полное имя.

— Хаск-р-Сиберр, глава лана Равнин Восточного Ветра.

«Так все-таки, глава клана! Вот это да!», подумал Мэйтон. «Видать, их действительно основательно прижали, раз сам Глава решил рисковать своей жизнью, нанося дружественные визиты. Однако язвить не стоило. Каждый правитель, обязан заботится о благополучии своих собратьев, иначе, грош ему цена. А союз с псами, не самый плохой из тех, что мог быть. Понятия о чести и достоинстве, по крайней мере, у них схожи, да и воины они всегда были отличные».

Разобравшись с тонкостями фамильной этики, оба вновь пожали друг другу руки, уже совсем в ином качестве – как друзья разошлись в разные стороны.

Глава 3

Демир

Демир сидел в маленькой комнатке, окнами выходящей на тихую безлюдную улицу.

С хозяйкой «Золотого петуха», он поговорил еще вчера вечером, как только ушел от родителей Виты. Теперь эта добродушная хлопотунья не вспомнит чего-либо вразумительного о тех трёх постояльцах, что побывали у нее два дня назад.

Дневник учителя поверг его в глубокие раздумья. А тут еще Винт с ошеломительными новостями об орках, и не только о них. Он прилетел под утро и сейчас отсыпался в смежной комнате. Демиру только и удалось узнать, что в Вейли на аудиенцию к Альбитиарну Маэну он не попал из-за отсутствия последнего. А Онар Тергил, его заместитель, отказался его принять, сославшись на неотложные дела.

Первое, что пришло в голову Демиру, это известить того, кого надо о том, что творится.

Самым простым способом для волшебника послать сообщение на дальнее расстояние были крылатые вестники.

Да, с воплощением надо повозится, но оно того стоило. Хищник их не видит, кормиться им в пути не надо. Они летят прямиком к адресату, и найдя его, лично передают сообщение, превращаясь в обычное письмо.

Поэтому, в первую очередь, он разрезал лист пергамента на три узкие полоски и написал свои сообщения. Все разные.

Он распотрошил свою сумку и вынул оттуда все, что нужно для волшбы.

Первым делом достал из кожаного мешочка стеклянную банку с узким горлышком в которой был насыпан на вид простой, мелкий белый песок. Он тонкой струйкой высыпал его на стол в форме пентакля. Песком пользовались только в тех случаях, когда не возможно было рисовать символы углем, что бы не оставлять за собой следов. После зажег три красные, три черные и одну синюю свечи.

Свечи были не из простого воска, а с добавлением в него, специальных измельченных трав и декоктов, усиливающих заклинания. Горели они ровно, не боясь ни ветра, ни воды, а зажечь и погасить их мог только их создатель.

Смешал в маленькой пиале нужные ингредиенты, достал из серебряного коробка первое перышко, и макнув в смешанный раствор, зажал меж ладоней вместе с кусочком послания. Сложил ладони горстями, и прикрыв глаза, начал произносить заклинания.

Меж пальцами, делая их прозрачными, словно лепестки тюльпана на солнце, начал струится теплый свет. Сначала очень слабый, но потом он набирал силу, становился красновато-золотистым, начал пульсировать, а потом, помалу гаснуть.