Третий закон Мерфи - [10]

Я недоуменно рассматривала маму, которая, приговаривая и активно жестикулируя, перемещалась по лаборатории, проверяя то котел с зельем, стоящий в незаконченном рунном круге, то свои записи на столе. Она проверила мою работу, одобрительно кивнула, закончила прорисовывать защиту и спросила:

— Хочешь остаться и посмотреть?

— А это точно безопасно? Я раньше не видела такого сложного защитного круга, — засомневалась я.

— Не волнуйся, милая, я всё рассчитала, а ты всё сделала верно. Я прочитаю заклинание после активации круга, если всё получится, ты увидишь нечто невероятное.

— Если?… Ну, хорошо, — я встала справа и чуть позади от мамы, чтобы видеть и её, и котел с зельем.

Пандора закончила рунную вязь, и знаки на полу вспыхнули. Взмахом палочки активировав круг, она установила защитный купол, который переливался радужными бликами. Я следила за этим, затаив дыхание в тревоге. Не слишком ли много предосторожностей? Тенси тихо стоял в уголке и мял край своего полотенца.

Мама начала петь катрены, рисуя палочкой в воздухе замысловатый узор. Зелье в котле внутри круга резко закипело и пошло золотистыми волнами.

Голос Пандоры возвысился и приобрел глубинную мощь, отдаваясь дрожью во всем теле:

— Clamor ad Matrem Magia, dimitte me videre invisibilia et tangere intactilis[2]…

Внезапно всё стихло, зелье резко успокоилось. Секунда звенящей тишины. Следующее, что я запомнила, как с тихим хрустальным звоном лопается защитный купол. Побелевшее лицо матери, её распахнутые в ужасе и понимании глаза… Золотистую волну от взорвавшегося котла, ударившую прямо мне в лицо, сильный толчок и истошный крик мамы:

— Тенси!!!

А дальше пришла темнота.

Глава 3. Ослепнуть и снова прозреть

Сознание медленно выплывало из мутного небытия. Было ощущение, что я где-то лежу. А еще была жажда. Вокруг стояла тишина, воздух странно пах: то ли травами, то ли лекарствами. Тело сковывала жуткая слабость. Хотелось осмотреться, но глаза не открывались. Попытка приподняться отняла все мои силы, и я снова отключилась, проваливаясь в беспамятство.

Еще несколько раз я приходила в себя, но ничего не менялось. Все те же запахи, отсутствие звуков и жажда.

Последнее пробуждение заметно отличалось. Я очнулась от чужих голосов. Мне показалось, что рядом со мной говорит отец.

— Пить… — чуть слышно попросила я.

Прошелестела ткань, раздались быстрые шаги, меня обдало порывом воздуха от перемещения человека. Потом кто-то приподнял мою голову, и, наконец, мне дали напиться.

Глаза по-прежнему не открывались, я подняла руки и нащупала повязку на лице. Ткань плотно охватывала его.

— Что… Что случилось?… Мама, — позвала я в панике и все вспомнила. — Мама! Где мама?!

Люди замолчали. Кто-то присел на мою кровать.

— Милая, мамы… больше нет, — раздался сдавленный голос отца.

— Как это нет?

Как это нет?! Она же была со мной рядом. Она же говорила, что все просчитала. Что все будет в порядке. Как она могла так ошибиться и бросить меня?!

Я всхлипнула. Осознание ужасной тяжестью навалилось на плечи. Грудь сдавило. Воздух будто загустел. В ушах зазвенело. Сердце билось тяжело, будто через силу. Я начала задыхаться.

Отец крепче сжал мою руку и начал что-то быстро говорить. Я не могла разобрать ни слова. К губам прижалось холодное стекло.

— …Выпей! Ты должна это выпить, — разобрала я, наконец, слова и сделала глоток.

Постепенно меня окутало неестественное спокойствие.

— Вы должны уйти, мистер Лавгуд. Я понимаю ваше беспокойство, но мисс Лавгуд должна отдохнуть. Сейчас мы дадим ей зелья, и она уснет. Вы можете навестить ее завтра.

— Да… Да, конечно, — надломленный голос звучал глухо.

В меня влили еще несколько гадких и не очень зелий. Резко потянуло в сон. Уже проваливаясь в объятья Морфея, я успела подумать: «Смогу ли я выйти из больницы до похорон?».

Потекли тоскливые дни в больнице, которая носила название Святого Мунго. Неожиданно. «Разве у магов есть святые?» — лениво проскользнула мысль в моем сознании.

Похороны мамы я ожидаемо пропустила, даже не попрощалась с ней. В голову лезли сожаления, мысли крутились вокруг того момента, когда все пошло не так, как было запланировано. Ведь я же сомневалась, но мама так убедительно говорила, была так уверена, а я совершенно забыла какая у нее увлекающаяся натура. Можно ли было вообще предотвратить ее смерть?.. Ответа у меня не было.

Меня пичкали зельями, не разрешали снимать повязку и не выпускали из постели. Как у всех незрячих, все мои чувства обострились. За неделю слух, обоняние и осязание заработали на сто процентов, восполняя отсутствие зрения. Темнота окутывала меня и днем, и ночью, отчего я путалась во времени. Хотелось содрать повязку и наконец увидеть все вокруг. Весь мир ограничивался больничной койкой и тумбочкой. Я плохо ориентировалась в пространстве и не рисковала далеко отходить от кровати. Это бесконечно раздражало.

День, когда с лица обещали снять повязку, стал самым желанным. Я не могла дождаться прихода целителя и наконец-то расстаться с темнотой.

Однако когда плотная ткань покинула мое лицо, и я взглянула на мир вокруг себя, то была шокирована. Перед глазами стоял сероватый туман с разноцветными вспышками и смутными тенями. Они то уплотнялись, приближаясь ко мне, то размывались, удаляясь. Некоторые были неподвижны, будто зависнув в отдалении. Но больше всего меня поразили яркие разноцветные облака с уплотнениями, похожие на скопления звезд или туманности. Они окружали со всех сторон, пронизанные узкими светящимися разноцветными… линиями? Лентами? Это было настолько красиво, что я замерла с открытым ртом.