Третий рейх. Дни войны. 1939-1945 - [26]

. Распоясавшиеся грабители уже не стеснялись применять силу. Когда немцы в середине октября 1939 г. уже прочно обосновались в Замостье, Зыгмунт Клюковский писал в дневнике о том, что по их приказу «евреи должны были подметать улицы, чистить придорожные канавы... А перед началом работы цинично требовали «с полчасика поразмяться физически» — сделать парочку гимнастических упражнений. Принимая во внимание преклонный возраст многих жертв, нередко это оборачивалось смертью стариков. «Немцы бесчеловечно относились к евреям, — писал он 14 октября 1939 г. — Отрезали им бороды, а иногда и просто выдирали целые клоки волос». 14 ноября 1939 г. была сожжена дотла городская синагога, кроме того, несколько прилегавших домов, где проживали евреи. Все происходило по тому же сценарию, что и 9—10 ноября 1938 г. в Германии. Еврейская община обязана была выплатить огромный штраф в качестве «компенсации». А уже начиная с 22 декабря 1939 г. все евреи в возрасте от 10 лет и старше должны были носить желтую звезду на рукаве, а на вывесках магазинов также должно быть указание, что, дескать, они принадлежат евреям. Медицинскую помощь евреи должны были получать только от еврейских врачей. Однажды Клюковский увидел, как на улице одному пожилому еврею стало плохо, и, прежде чем подойти к нему и оказать помощь, он вынужден был озираться по сторонам. «Мне было страшно стыдно, — признавался он в дневнике 29 марта 1940 г. — Я даже не указал его фамилии на выписанном рецепте. До чего мы дошли? Оказание медицинской помощи карается тюремным заключением!»

И что самое поразительное, описываемые акции проводились не только служащими СС, но и солдатами и офицерами вермахта. Весело гогочущая солдатня могла внезапно открыть беспорядочную пальбу по домам, или же просто остановить на улице толпу евреев и заставить их перемазывать друг друга экскрементами, или поджигать им бороды, заставлять их есть свинину, или же вырезать штык-ножом на лбу звезду Давида[89]. Многие солдаты, в особенности те, кто помоложе, впервые увидели в Польше евреев, и оказалось, что они вполне соответствуют всем навязанным за все годы нацизма стереотипам. Как писал в августе 1940 г. один ефрейтор: «Это были самые настоящие пархатые — с бородами, с отвратительными мордами, точь-в-точь, как я видел в “Штюрмере”». А другой ефрейтор писал в декабре 1939 г.: «Евреи — редко в жизни приходилось видеть таких замызганных чучел в грязных, засаленных лохмотьях. Ни дать ни взять — чума. А как они на нас глядят исподлобья, как отвратно заговаривают. Поневоле хочется выхватить пистолет, да перестрелять всю эту сволочь».

С началом войны один еврейский ученый задумал сохранить для потомков факты зверств в отношении еврейского населения. Эммануил Рингельблюм родился в 1900 г. Он изучал историю, а в 1927 г. получил степень доктора философии. Рингельблюм, принадлежавший к числу активных сионистов левого крыла, поставил целью жизни донести до будущих поколений все, что пережили его собратья-евреи Варшавы в годы немецкой оккупации. Все, даже самые, казалось бы, малозначимые события Рин-гельблюм ежедневно записывал в обширный дневник. Изобилующие деталями, скрупулезные записи Рингельблюма отражают все — грабежи, избиения, расстрелы, факты унижения евреев солдатами и офицерами вермахта и СС. Случаи изнасилований полек и евреек немецкими солдатами в первые месяцы оккупации были обыденным явлением. «На площади Тломацкого, — писал он в начале 1940 г., — трое господ офицеров силой взяли нескольких женщин»; несчастные кричали на весь дом. Гестапо забеспокоилось — как же — расовая деградация, арийцы совокупляются с неарийками, — но сообщить об этом куда следует воздержалось. Взяточничество и коррупция распространялись вмиг. «Только бедный люд отправляется в лагеря», — писал он. Рингельблюм описывал и случаи, когда польские христиане пытались защитить евреев и от нападок хулиганья из польской молодежи; но спасти их от немцев было превыше их сил и возможностей[90]. По мере ухудшения положения евреев, Рингельблюм стал записывать и образчики горького юмора, с помощью которого они пытались хоть как-то облегчить свою участь. Вот пример одного из анекдотов тех времен: еврейка будит мужа, потому что тот во сне то смеется, то плачет. «Я увидел во сне, как кто-то написал на стене, — поясняет муж. — Бей жидов! Долой ритуальные убийства!» «Что же тебя так насмешило?» — недоумевает жена. «А ты не понимаешь? — отвечает муж. — Это означает, что добрые старые времена возвращаются! Поляки снова у власти!» Акты преследования со стороны поляков были привычны и переносимы, но только не бесчеловечность немцев: «Шеф полиции приходит на квартиру к евреям и хочет что-то вынести оттуда. Мать семейства в слезы — мол, она — вдова с ребенком. Шеф полиции говорит, что ничего не возьмет, если та угадает, какой у него глаз искусственный, а какой нормальный. Женщина угадывает — левый. Шеф полиции спрашивает ее, как она узнала. «Да все очень просто — он смотрит по-человечески».

Во многих частях Польши, кроме Варшавы, армейские части брали евреев в качестве заложников, и во многих местах происходили расстрелы евреев, как массовые, так и индивидуальные. 50 000 польских военнопленных, кого немцы сочли евреями, отправили на принудительные работы, но обращались с ними так, что 25 000 из них погибли уже к весне 1940 г. 10 октября 1939 г. Хаим Каплан отметил в дневнике об арестах евреев-мужчин для последующей отправки в трудовые лагеря. На самом деле Франк уже распорядился ввести принудительный труд для евреев в границах генерал-губернаторства; уже приступили к созданию трудовых лагерей. Евреев-мужчин просто арестовывали на улицах или во время полицейских облав. Сохранился санитарный отчет о состоянии группы трудовых лагерей в Бельзече в сентябре 1940 г., из которого мы узнаем, что условия были ужасающими — сырость, грязь, зараженность глистами, у 30% рабочих отсутствовала обувь, брюки или другая одежда, спали все вповалку на полу по 75 человек в помещении в 30 квадратных метров чуть ли не друг на друге. Не было мыла, антисанитария не укладывалась ни в какие допустимые границы, отправлять естественные потребности заключенные вынуждены были там же, где спали, — на полу. А выходить в ночное время из помещения категорически запрещалось. Порции еды совершенно не соответствовали тяжелым физическим нагрузкам: заключенных отправляли на дорожно-строительные работы и укрепление берегов рек