Третий пол Берлина - [10]
Если многие Урнинги живут по собственной охоте в одиночестве, которое легко осуществимо в столичном городе с его многолюдностью, если другие посвящают свою жизнь исключительно одной личности, — не меньше число тех, которые ищут общения с другими равнополыми личностями и кружками, к чему в Берлине представляется очень много поводов.
Можно только сожалеть о том, что многие Урнинги, которые делали бы честь всякому обществу своими познаниями и характером, доходят под конец до того, что они в нормальных обществах не чувствуют себя по себе: им делается все более тягостно выслушивать неискренние комплименты и выражения участия и в особенности частые обращения к ним с «дамскими тостами»; познакомившись с обществами, в которых они могут свободно вращаться и встречают взаимное понимание, они все более и более удаляются из других кружков.
Общественная жизнь, которую урнинги ведут между собою, происходит в Берлине в разнообразных формах, как в замкнутых кружках, так и в общедоступных. В каждое время года, но в особенности зимой, собираются общества равнополых для равнополых.
Часто эти общества включают в себе только известный слой населения, известные сословия и классы, но эти ограничения соблюдаются далеко не так строго, как у нормально-полых (в силу самого характера равнополых отношений); иной урнинг чувствовал бы как обиду, если бы за его другом, хотя бы он и происходил из простонародья, не была признаваема общественная равноправность.
Меня часто приглашают, в знак признания моих заслуги в деле освобождения равнополых, присутствовать в их обществах в качестве как бы почетного члена; я в состоянии принять только малую часть этих приглашений; тем не менее я думаю, что я имел возможность достаточно ознакомиться с общественной жизнью Берлинских урнингов.
Раз я в качестве почетного гостя присутствовал в обществе, состоявшем исключительно из равнополых принцев, графов и баронов. Если не считать прислуги, которая и по числу и по внешности была подобрана с особенною заботливостью, это общество не делало вообще другого впечатления, чем другие общества того же общественного слоя. Во время очень обильного ужина за маленькими столиками шла оживленная беседа о последних представлениях Вагнеровских опер, к которым почти все образованные урнинги имеют поразительно сильные симпатии; потом разговор зашел о путешествиях и литературе, почти что вовсе не о политике; постепенно же он перешел к придворными сплетнями; (обильной темой для разговоров) послужили придворный бал, на котором появление молодого герцога М. X. заставило сильнее биться сердца у многих урнингов; увлекались его синим мундиром, его чарующей любезностью и рассказывали, как (тот или другой) добился быть представленными Его Королевскому Высочеству. Потом (передавали друг другу) анекдоты об отсутствующих урнингах из придворных кружков; из этих анекдотов остался мне в памяти особенно один, которому все от души смеялись.
Один принц получил не задолго перед тем приглашение к равнополому вельможе, свойственность которому урнической натуры, они также мало подозревал, как и у других господ своей свиты. Высокий гость поднялся утром неожиданно рано, чтобы прогуляться в саду замка. Проходя через коридор, он встретил своего хозяина, не приготовленного в такой ранний час к такой встрече, в очень оригинальном костюме или скорее наряде[27]: хозяин дома, имевший очень округленные формы тела, носил утренний костюм (Matinée) из красного бархата, роскошно украшенный цветами и кружевами. Вид этого одеяния был так комичен, что высокопоставленный гость получил настоящий припадок смеха, сопряженный с судорогами.
Другое общество, в котором я принимал участие, происходило в залах одного из самых фешенебельных Берлинских отелей. Зажиточный ураниец праздновал свои именины. Присутствовали за немногими исключениями только пары друзей, большинство которых находились в сожительстве уже в течении многих лет; каждый вел к обеденному столу своего сожителя. Перед обедом имело место в соседней комнате театральное представление на импровизированной сцене, в котором участвовали исключительно равнополые. После нескольких шутливых слов последовало изображение самим хозяином, загримированным как Фальстаф, сцены из «веселых Виндзорских кумушек»; после этого был дан Венский фарс Нестроя (Nestroy) «лекция у хозяйки дома». Все женские роли, в которых нет недостатка в этой пьесе, находились в руках женственных урнингов; в особенности один хорошо (всем) известный барон разыграл заглавную роль с большой правдою, чем и возбудил (в обществе) бурную веселость. После обеда последовали танцы и хотя вина лились в изобилии, ничего не произошло непристойного. Некоторые гости пришли в дамских туалетах; тем же, которые воображали себя особенно мужественными, нарочно, для впрочем вполне безобидной шутки, надевали предметы дамского туалета как шляпы и шали; некоторые принимали это в шутку[28], других же это приводило в дурное расположение духа, так как существует тип урнингов, для которых все относящееся к женщине антипатично и поэтому сознание иметь на себе что нибудь женское нестерпимо.
