— Да нет у меня никакого особенного желания. — Фауст был обескуражен неожиданным поворотом не менее остальных. — Правда, хотелось бы, чтобы Гермина вернулась…
— Не знаю, кто такая Гермина, — сказал серьезно Чарльз Диккенс, — но, может быть, это она?.. — и указал на проем двери.
Девушка зябко передергивала плечами от холода, переступала с ноги на ногу. Маргарита сдернула с себя накидку, укутала ее.
— Я там лежала, — заговорила Гермина, смущаясь стольких ждущих взглядов, — и думала, и видела небо. Оно стало сначала фиолетовым, потом черным, а потом на нем появились светлячки. Звезды! Я видела звезды!
Все молчали.
— Врешь, — убежденно произнесла Гретхен. — Звездов не бывает.
— Погодите, — воскликнул Фауст, чувствуя, как в детях рождается ненависть к Гермине. — Пойдемте и посмотрим сами.
Они с Маргаритой взяли за руки Малыша и, ведомые Герминой, поднялись наверх. Откинув полог и выйдя наружу, Фауст застыл, пораженный удивительным зрелищем. Огромный черный купол покоился на недосягаемой высоте. Весь он был пронизан звездным светом, будто какой-то волшебник щедрой рукой рассыпал по бархатному покрывалу огоньки и заставил их мерцать. Малыш, высвободив руку у Маргариты, стащил с глаз повязку и тоже поднял незрячее лицо к выси.
— Там правда — звезды? — спросил он еле слышно у Фауста.
— Да, правда. Много-много. Разные, большие, маленькие.
— Да-да, я знаю, — шепнул Малыш. — Я их вижу…
