Треск Цепей III: Расправив крылья - [29]

Наполовину человек, наполовину нетопырь оскалился, предвкушая то, как будет погружать свои белоснежные клыки в ещё кричащее мясо, раз за разом, пока оно не затихнет…

Но его мысли прервал топор.

На пол плеснуло розовым мозговым веществом и осколками черепа. Чёрная, давно мёртвая кровь запятнала камни своими брызгами. Упырь рухнул мордой вниз, а во мраке за его спиной появилась широкоплечая фигура бездушного воина.

* * *

Я оказался неправ. Саркофаги не пустовали. Со смертью уродливого мутанта сразу со всех сторон раздался шум. Катакомбы стремительно пробуждались.

Проклятый молчун с рунной татуировкой пришёл за мной. Выследил.

— Что дальше?

Мой голос отдавал хрипотцой после бега. Во время падения я слышал треск ткани и чувствовал, как когти прошлись по кольчуге. Ощущения были такими будто я поперхнулся, а сердобольный бурый медведь решил меня по спине похлопать.

Слуга мастера боли мне не ответил. Наступил на спину погибшей твари и ухватившись за рукоять топора, выдернул тот из разбитого черепа. Знакомые золотистые руны на мгновенье осветили лезвие артефакта, который Иви оставила в тайнике Ветэриса. Нежить под его ногами шевельнулась. Раздался свист и засверкавший рунами топор отделил остатки головы от туловища.

Что ж, значит выбравшись из подвала, молчун успел погулять по деревне с мертвецами. Подготовился. Добрался до серьёзных артефактов.

Не обращая внимания на скрежет каменных крышек и жуткие стоны, я пошёл на Руса. Я понимал, что без магии мои шансы на победу практически равны нулю, но выбора у меня всё равно не было. Я был вынужден вступить в бой с противником чей опыт подобных схваток многократно превышает мой собственный.

Но скрестить оружие нам не дали.

Пробуждённые катакомбы выплеснули на нас поток местных «жителей». Стены справа и слева осыпались, оказались фикцией, новостроем, состоящим из толстого слоя хрупкой отделки. Настоящие стены туннеля были как минимум на пол метра-метр глубже этой ширмы.

Некогда вмурованные в отделку, а ныне освобождённые, местные умертвия не походили на уже знакомых мне слуг Риордана. Они выглядели более живыми, лысые, голые люди, почти утратившие гендерные отличия. В их лицах проступали звериные черты, кожа была бледна, а пальцы и длинные когти на них вызывали нездоровые опасения.

Все они как один имели нечто общее с летучими мышами. Деформированные уши, носы, хищные, клыкастые рты. Зачатки перепончатых крыльев, идущих по бокам к подмышкам и находящие продолжение кожистой складкой вдоль рук…

Пыль обрушений тяжёлым, песчаным саваном накрыла коридор скрывая сонных, поднимающихся с пола тварей. Шипение и визги наполнили пространство. Где-то впереди без устали разгоняя мрак, взлетал и падал боевой топор освещая пыль золотистым сиянием рун.

Видя многочисленные тени вокруг, я не решился пробиваться вперёд. Рванулся назад, к перекрёстку, желая разминуться с основной массой выползающих в туннели мертвецов.

Пыль ослепляла не только меня. Мой преследователь, слуга мастера боли, тоже оказался в затруднительном положении. Вряд ли его глаза могут перестраиваться на «ночной» режим. Но у него точно есть какой-то козырь в рукаве, иначе бы он не двигался так уверено в этих мрачных туннелях.

Пыль сровняла наши шансы.

Я наткнулся на шипящую нежить, врезался всем телом, сбил её на пол и слепо отмахнулся мечом. Пока что они были медлительны, и то, что я успел увидеть говорило о том, что эти создания бледные копии той твари, что встретила меня на перекрёстке. Убитый Русом упырь был крупнее, в нём было больше звериного и гораздо меньше человеческого. У этих же, только-только формировались крылья.

Добраться до перекрёстка без боя не вышло. Под аккомпанемент продолжающихся обвалов Легион пропел свою песню. Свист скользящего по лезвию воздуха, клёкот рассечённых глоток и хруст разрубаемых костей утонули в какофонии окружающего шума.

Моё лицо запачкали первые, воняющие гнилью и покрытые пылью — капли крови.

Я ворвался на перекрёсток молчаливым ураганом, расчищающим пространство размашистыми ударами. В этой ужасной неразберихе, перекрёсток оказался наименее запылённым местом. Здесь я впервые увидел одного из своих врагов в упор… а он увидел лезвие моего клинка.

Меч разрубил выпавшую из песчаной пелены тварь едва ли не на пополам. Вошёл в голову, рассёк кости и мозг, развалил на две половины лицо и шею, чтобы застрять лишь в середине грудной клетки. Пришлось прямым ударом ноги отбросить худощавую падаль, чтобы освободить оружие.

В этот самый миг я и увидел её…

Изящная, и даже какая-то хрупкая женская ладонь легла на край постамента. Крышка центрального, самого богатого саркофага уже был сдвинута и продолжала сдвигаться. Увидев эту хрупкую ручку, я вдруг понял, что не хочу встречаться с её хозяйкой. И не только потому, что из таких встреч раньше ничего путного не выходило (взять ту же Иви) а исключительно следуя логике: что бы не скрывалось в этом саркофаге и как бы оно не выглядело — женщиной на самом деле оно не являлось.

Последующие минуты я слепо рвался вперёд, убегал всё дальше и дальше по пропылённым коридорам. Дважды мой меч погружался в чью-то плоть, а белый ворон на тунике почти скрылся под следами крови и грязи.