Трехречье - [45]

Но всадники успели, они спешились и встали на берегу протоки, так же с луками в руках, а три пики они воткнули в воду у моста, тем самым заблокировав нам дорогу. Водница остановил лодку у поворота, за которым должен был быть мост и мы с Тарином спрыгнули в камыш на берегу. Пройдя с десяток шагов, выглянули из травы и посмотрели в сторону моста.

— Шагов тридцать, — сказал Тарин, — попадешь? Это не мешок с соломой и не медный таз.

— Должен попасть, для арбалета это не расстояние.

— Стреляй тогда, чего ждать!

Здынь! — полетел болт в сторону всадников. И я тут же, не глядя на результат выстрела, зацепил крючком тетиву и приготовил арбалет к новому выстрелу, уложив следующий болт в желоб. Но Тарин уже выпустил две стрелы и сказал:

— Все, плывем дальше и быстро.

Подплыли к мосту и выдернули пики. Затем Тарин соскочил на берег и извлек стрелы и мой болт… и судя по раздавшемуся стону он кого-то добил… Услышав это водница снова заскулил.

— Меня найдут… зачем же я…

— Не ной! Надо сойти с этой протоки, — ответил Тарин запрыгивая в лодку.

— Не скоро поворот.

— Назад пути нет! Эти поборы незаконны, исполняя волю своего хозяина они стали обычными дорожными разбойниками.

— Но они же на службе…

— Вот такая паршивая у них служба, — ответил я и положил на дно лодки арбалет, пусть полежит немного взведенным.

Спустя час перестроились в другую протоку, а потом пересекли небольшое озерцо и ушли в третью.

Ночевали в поле. Выволокли не тяжелую лодку из воды, оттащили в кусты в двадцати шагах от протоки и там же у кустов расположились на ночлег.

Глава 24

Я караулил нашу стоянку под утро. Уже забрезжил рассвет и поднялся еле уловимый прохладный ветер, который принес запах гари, причем явно улавливался запах горелой плоти.

— Что… что это горит? — подскочил Тарин проснувшись.

— Не знаю, — пожал я плечами.

Тарин задумался на минуту, а потом сказал:

— Там ниже многодворец, от туда тянет, — Тарин встал подогнал на себе снаряжение и бесцеремонно пнул возницу, — вставай пора плыть.

Через час мы подплывали к многодворцу, дальние от протоки дома уже сложились тлеющими головешками и только как могильные памятники стояли каменные очаги посередине пепелищ. Над многодворцем стоял вой и плач… и ощущение людского горя.

— Что случилось у вас? — спросил Тарин спешащего к нам мужика с боевым топором и щитом, облаченный в какие-то плотные стеганные доспехи, сильно напоминающие фуфайку.

— Главы родов разругались с князем… а нам горе! Вы кто?

— Наемники, в городище плывем…

— Тогда я вас нанимаю!!! — прокричал мужик, — тридцать золотых ноготков! Согласны?

— Да что случилось то?

— Купеческие объездные, они ночью приехали, сказали что теперь налог не в княжество нам платить а в родовую казну и немедленно денег затребовали, а как нам платить? Мы только в конце лета княжеским сборщикам заплатили и теперь что, опять платить? А зимовать как? Мы их выгнали, а они потом вернулись с подмогой… мы отбивались как могли, а они крайние дома подожгли и сказали что утром вернуться и сожгут весь многодворец.

— Ну поможем мы вам, а потом? Вернуться же снова.

— Пусть возвращаются, я в городище протокой гонца послал, к вечеру тут княжеское войско будет.

— Ну что скажешь Никитин? — посмотрел на меня Тарин каким-то совсем не знакомым мне взглядом.

— Давай поможем, — ответил я, накинул лямку ранца на плечо и поднял со дна лодки арбалет.

— А ты плыви в городище, — сказал Тарин воднице и потом понизив голос добавил, — и помалкивай там на счет стычки у моста.

— Какого моста? — спросил сообразительный водница.

— Вот и правильно, пошли Никитин.

Мужик с топором представился Борином, он был старостой многодворца, и повел нас на окраину, к сожженным домам, где единственная дорога подходила к поселку. Местные мужики уже городили на дороге баррикаду, их было немного, всего десять человек, половина из них была ранена после ночной стычки, кое-кто был с ожогами.

— Они точно по дороге поедут?

— Точно, здесь по обе стороны от дороги топи, шагов на пятьсот тянутся.

— Сколько из было?

— Полтора десятка всадников… мы поубавили до десятка их, но они наверняка еще кого с собой приведут, поняли что мы тут не только травы мнем на полотно, у нас все мужики через ополчение прошли.

— Понятно, — Тарин влез на баррикаду и посмотрел на дорогу, — Борин, надо веревку крепкую, шагов на пятьдесят.

— Найдем, что еще подскажешь?

— Вот тут и вот тут, на склонах в траве, колья вкопайте под наклоном и чтоб не видно было, да заострите.

— А, от всадников?

— Точно, — кивнул Тарин, — лучники есть?

— Хорошо только трое стреляют, но один из них ранен, не сможет стрелять.

— Значит двое…

— Выходит так.

— Они с нами будут… баб и детей к протоке уведите, пусть на ту сторону переберутся. Теперь слушай и запоминай…

Около двух десятков всадников появилось спустя полтора часа, нам хватило времени подготовится к их встрече и занять позиции. Я, Тарин и еще двое лучников сидели с нами в высокой траве топей, мы принесли с собой по тропе от многодворца, пару наскоро сколоченных деревянных щитов и кольев, и успели сделать себе отличную засидку со скрадком, да, прям как на утиной охоте. До дороги было метров тридцать, отличная позиция.