Трава пахнет солнцем - [9]

И еще у нее не было здесь друзей. А это уж совсем скверно.

Рабочий день

Ух, и уработались же они! Ох, и уходились!

Это только сперва казалось, что обдирать эту чертову гичку легко. Но очень скоро пальцы, сжимавшие скребок, занемели, заныли плечи.

Скребки пришлось откладывать и махать руками, трясти пальцами.

Потом они проделывали это чаще и чаще и, наконец, Владька не выдержал. Он, кряхтя, разогнулся и сказал:

— Ну ее к чертям, эту гичку. Пусть она, братцы, отдохнет. А то мы скоро протрем ей бока до дырок. Айда купаться.

— Чего ж, это можно, — согласился Жорка. Как-то уж очень поспешно согласился.

Димка скребанул еще разок, аккуратно обтер пальцами скребок и положил его на пирс.

— Угу, — сказал он.

Мальчишки побежали на самый конец бона, там была сколочена небольшая самодельная вышка с длинной гибкой доской — трамплином.

На ходу сбросили рубашки и штаны — остались в плавках.

Димка был чернущий, выдубленный, прямо-таки прокаленный солнцем. Жорка с Владиком только ахнули.

— Когда это ты успел, Димка? — спросил Владик.

— А я еще в марте начал. Заберусь в какой-нибудь закуток между штабелями досок, разденусь и загораю. Люди еще в шубах ходят, а в закутке солнышко припекает и пахнет смолой, как в лесу, теплынь — хорошо.

Жорка с уважением поглядел на мускулистого, подбористого Димку и подумал, что, пожалуй, он правильно сделал, когда не стал с ним драться. Наверняка ему, Жорке, перепало бы больше.

Владька раскачивался на трамплине.

Он раскачивался все сильнее и сильнее. Гибкая ясеневая доска почти касалась воды.

Потом Владька оттолкнулся, нелепо растопырив руки и ноги, медленно перевернулся в воздухе и гулко плюхнулся в маслянистую тугую воду.

Он тут же вынырнул, отфыркиваясь, как морж, тряхнул головой и заорал:

— Ух и здорово, ребята! Давайте сюда, ко мне. Вода теплая — блеск.

Жорка прыгнул с бона, подняв тучу брызг, и захлопал саженками к Владику.

— Макнем? — тихо спросил он и незаметно кивнул головой в сторону Димки.

— Угу, — бормотнул Владька, и они отплыли подальше от вышки.

— Давай, Дима, прыгай. В пятнашки сыграем, — сладеньким голосом позвал Владька, — или ты, может, плавать не умеешь?

— Умею, — усмехнулся Димка. Он неторопливо прошел на трамплин. Постоял немного, глядя на ребят. Глаза его стали как две щелочки.

Потом тремя короткими сильными движениями раскачал трамплин, резко взметнулся вверх, бесшумно вошел в воду и исчез.

— Видал? — уважительно прошептал Владик. — Не плеснул даже.

— Да, парень что надо, — сказал Жорка, — лихой. Только все равно макнем. Чтоб не задавался.

Но Димка пропал. Сгинул куда-то. Прошло уже довольно много времени, а его все не было.

— Чего это он? — забеспокоился Жорка. — Может, ушибся, а?

Мальчишки переглянулись.

— Как бы беды не…

И Владька исчез под водой. Будто его акула утащила. Или осьминог.

Жорка только успел заметить его вытаращенные глаза и тут же почувствовал, как кто-то скользкий и холодный вцепился ему в ноги и дернул вниз.

Жорка заорал и хлебнул добрый глоток воды. Он дрыгал ногами, молотил кулаками.

Ужас объял Жорку.

Он рванулся изо всех сил, пробкой вылетел на поверхность и сразу же увидел такого же перепуганного Владьку.

А чуть в стороне хохотал-заливался Димка. Он просто обессилел от смеха. Прямо-таки скис.

— Ну что, макнули? Ха-ха-ха! Макнули? Думаете, я не заметил, как вы договаривались?

Жорка с Владькой метнулись за ним, схватили, навалились, но Димка выскользнул, как угорь, и с места рванул таким стремительным кролем, что и догонять его не стали.

И пошла потеха! Мальчишки налетали друг на друга, брызгались, визжали.

Весь этот гвалт гулко разносился по воде, бился в берега, возвращался эхом.

Из окошка выглянул Олег, погрозил кулаком. Потом он все-таки не выдержал и в трусиках прибежал на бон. Очень уж заразительно хохотали и возились мальчишки.

Олег с разбега сиганул в воду, и тут уж началось такое, что даже уборщицы испуганно выскочили из дома.

Мальчишки облепили Олега, щекотали, тискали его, а он, как медведь, ворочал тяжелыми плечами, хохотал и визжал.

— Ой, не могу! Ой, братцы, не губите! Утопну я! Ой! — причитал он, а сам ловко окунал с головой то одного, то другого.

На пирс вылезли обессиленные, задыхающиеся.

Плюхнулись на раскаленные, пропитанные солнцем и смолистым духом доски, блаженно вытянулись — усталые и счастливые.

Июльское солнце жадно слизало с тел дрожащие прозрачные капли, стало припекать.

— Ну что ж вы, братцы? Купаться — оно, конечно, здорово, а кто работать будет? Или вы уже утомились?

Голос у Олега был ехидный.

— Это мы-то? — взвился Жорка. — Да мы ее сегодня же всю обдерем. Не уйдем, пока не кончим.

— Ну-ну, — с сомнением сказал Олег и ушел.

— Покажем ему, пацаны? — спросил Жорка.

— Покажем, — решительно сказал Димка.

— А может, лучше завтра? — разморенным голосом отозвался Владик. — У меня руки отваливаются.

— Что ж, слабаки могут идти домой. Это тебе не на скрипочке пиликать, — рассердился Жорка. — А мы работать будем.

— Сам ты слабак, — лениво огрызнулся Владик, но все-таки взял скребок.

Работали до вечера, молча и сосредоточенно.

Жорка ревниво следил за Димкой, изо всех сил старался не отставать от него.