Трактат Сатаны. История Дьявола, рассказанная им самим - [18]

.

Эти мои аргументы явно не очень понравились утке, ибо, судя по тому, как она сморщила свой нос, я без труда определил, что все в ней кипело и клокотало. Когда так долго, как я, странствуешь, быстро приобретаешь способность читать по лицу, словно в раскрытой книге, даже если оно украшено широким желтым клювом, что (мне во всяком случае!) страшно осложняет общение с другими существами, ибо меня очень быстро охватывает скука, если я уже загодя знаю, что скажет другой и как он будет реагировать. Это делает мое бытие таким невыносимым, эта бесконечная скука, этот вечный возврат к одному и тому же, все это я уже пережил, все уже встречалось на моем пути, не происходит ничего нового, ничего неожиданного, никакого тебе skándalon (греч. скандальчика. — Прим. пер.). Но я опять отклоняюсь, возможно, мне позднее еще придется поговорить об этом.

Ну, а утка немного покашляла, чтобы победить волнение, прежде чем начать говорить, и затем на меня обрушилась целая тирада: как это так, и почему я думаю, что утки не имеют души, а потому и не должны претендовать на особое к ним отношение, которого она, кстати, никогда и ни от кого не требовала, а только равенства перед законом, который, в конце концов, преступили не они, утки, а преступил его человек, и поэтому несправедливо, что их, уток, изгнали из Рая, и вообще все это лишь продукт антропоцентрического невежества и высокомерия, которые вытекают из моих слов, а ведь уткам был дан в распоряжение собственный ангел, имя которому Анпиэль, «Ветвь Господня», что, насколько я помню, не полностью соответствует истине, поскольку названный Анпиэль должен был заботиться не только об утках, а обо всех птицах, если он не занят доставкой молитв людских на Седьмое небо, что тоже является важной задачей.

Но этого я не сказал, и утка смогла продолжать в том духе, что история Сотворения мира была представлена уткам совсем иначе, а именно, что в результате таинственного взаимодействия камыша и утки зачатие возникло из вод и что некогда валькирии якобы в образе утки доставляли тех, кто это заслужил, наверх в Валгаллу, подобно тому, как Анпиэль доставляет молитвы верующих на Седьмое небо, и что именно пернатый Бог отложил первое Яйцо мироздания, и что Зло пришло в мир, когда раскололась скорлупа этого яйца, и так далее и тому подобное. Или это все-таки были семь яиц, происходивших от Арикины, и из первых шести яиц, вышли боги, но когда открылось седьмое яйцо, то оттуда вылетели тысячи злых духов. Утка, поразмыслив, сказала, что теперь она может точно восстановить всю историю, ведь из первого яйца вышел Кематеф, которого некоторые называют Офион, или Фанес, или Сунь Ху-цзи, может быть, и Аммавару, но над этим мне нечего ломать голову, так как никого это не касается. Утка потом добавила, загородясь крылом, что это изначальное, первородное яйцо называлось Адоил[31] и несло в своем теле великий свет, а Господь призвал его громким гласом и приказал, чтобы он сам разбил свою скорлупу и явил Тем самым воочию Творение.

Потом утка еще сказала, что ей одной принадлежит огромная привилегия возрождения, ведь в первом своем рождении она появилась на свет в качестве яйца, прежде чем в нужный момент собственными силами и своим величием расколола скорлупу и вступила тем самым вторично в этот мир, и что мне она не скажет, какого рода озарение выпало ей на долю в это время. Конечно, здесь я мог бы ей возразить, что то самое первородное яйцо, судя по тому, что нам известно, было отложено скорее змеей, а отнюдь не уткой, и что милость второго рождения предоставлена также всем другим птицам и змеям, равно как и крокодилам, и даже — боюсь сказать — тому необычному, производящему впечатление неудавшегося создания, утконосу, но мне не хотелось вдаваться здесь в космогонические и биологические подробности. Ибо если уж быть честным, то должен сказать, что мне надоело слушать все эти разговоры о центризме, а уж тем более из уст, т. е. клюва, образованной утки, которой, в свою очередь, можно поставить в упрек определенный анацентризм[32](лат. ana — утка), потому что всегда можно обнаружить какую-то форму центризма и у тех, и у других, и даже у уток, если дать себе труд как следует поискать. Но ведь бесполезно упрекать других в том, что они другие и поэтому рассматривают мир из другого центра, а выросшие в мире, где господствует сила тяжести, могут воспринимать самих себя только как центр всех центров и никак иначе.

Сегодня, когда нет уважения никаким границам, когда спекулируют на принципах бесконечности, каждый верит, что только он является средоточием[33] всех взаимосвязей в Космосе, а с утерей границ и окраин подвергается инфляции и середина, и начинается блуждание индивидуумов, так как последним шансом центрирования в мире бесконечно малых величин является эгоизм точек. Но даже если хватает смирения отречься от такой веры, то все равно человек отправляется на поиски ее и мнит, что он оказался ближе к ней, чем все прочие, что порождает опять же право критиковать все и вся, что хоть в чем-то от тебя отличается. Бот так, в конце концов, любой становится центром лишь самого себя и должен быть доволен этим, так как оспорить это не может никто. Итак, если утка, с ее собственной точки зрения, права (а кто не прав со своей собственной точки зрения?), то мне теперь стало окончательно ясно, что я имел дело с уткой, хотя образованной и хорошо воспитанной, но чрезвычайно догматичной, явно подвергшейся в процессе совершенствования своего образования обучению риторике, правила которой я слишком хорошо знал, так как сам их и разрабатывал. Тут я действительно заскучал, так как, с одной стороны, мне хорошо были известны все аргументы, а с другой — я отлично знал, насколько могу быть уверенным в моей интерпретации всей этой истории, но утке я этого говорить не хотел, поэтому и распрощался с ней как можно быстрее и с многочисленными извинениями, в невежливости меня вообще можно упрекнуть крайне редко.