Трактат Сатаны. История Дьявола, рассказанная им самим - [16]
Но в данный момент мы не хотим ставить других вопросов, их уже поставлено достаточно, они сваливаются словно саранча на поле, и избавиться от них нет возможности. Во всяком случае, мир здесь, снаружи, значительно хуже, а жизнь существенно тяжелее, чем была раньше в саду Эдемском, ведь здесь теперь, нужно серьезно трудиться, а не просто время от времени немного заниматься садоводством, хотя и это уже может быть достаточно напряженным, особенно по весне и осенью, правда, ничего не известно о том, сменялись ли в Раю времена года, точно узнать это невозможно, но должны же были чем-то заниматься четыре ангела четырех времен года: Ахар — для зимы, Мирахар — для весны, Нахимфар — для лета и Шеадар — для осени, ибо Творение Господа исполнено смысла.
Так, теперь мы переходим собственно к вопросам, откуда же взялся сей страшный и жестокий, столь явно несовершенный мир, который люди должны были воспринимать как наказание и влачить в нем свое жалкое существование? Может ли Бог, Совершенный, Великолепный, Всемогущественный, Добрый и Милостивый создать такой мир (не будем отрицать, заслуживающий усовершенствования)? Или, может быть, тут мы имеем дело с не до конца удавшейся попыткой творения[27], с остатком, контаминацией первого творения неопытного Бога, которое Он мимоходом оставил лежать на обочине, чтобы, научившись на собственных ошибках, создать гармонию и завершенность подлинного Рая?
Но как может быть так, что все Творение представлено нам как плановое и целенаправленное, так легко осуществленное, в позже и вне сада Эдемского мы столкнулись с несовершенным, не доведенным до конца миром, в котором человек освоится только спустя долгое время, пока не обретет средства и пути преобразования его в соответствии с собственными пожеланиями? Даже если мы будем придерживаться первой истории, которая гласит, что весь мир был создан как Рай, то что превратило его так вдруг в тот страшный, пропыленный ландшафт, где люди познают страдания и смерть? И почему херувимы должны стеречь врата Рая? Неужели люди могли бы в этом мире найти обратную туда дорогу, если они приложат немного усилий, ведь тогда для них отпадет надобность в спасении в тот последний Судный день? И что, собственно говоря, охраняют херувимы? — сад, ставший теперь пустым, из которого изгнано все живое? По крайней мере, на этот вопрос мы получаем ответ: чтобы охранить то другое дерево, Древо жизни, вкушать от которого Бог отнюдь не запрещал, так что люди, наверное, поступили бы лучше, если бы они сначала вкусили от него, прежде чем пуститься в прочие авантюры. Ну да ладно, человек был в ту пору еще очень неопытен. После того как человек познал разницу между Добром и Злом, — добавим от себя — на собственной шкуре, и ему теперь непозволительно протягивать руку и вкушать от Древа жизни, иначе он будет жить вечно, а смерть, как угроза и наказание, окончательно потеряет свою действенность еще до того, как после ответов на 15 вопросов человек получит доступ в Небесный Иерусалим. Вот то, чего действительно опасается Бог: именно человек станет один из Нас, но Он и все херувимы, и серафимы, и прочие ангелы не могут окончательно и бесповоротно воспрепятствовать человеку совершать все новые к тому попытки[28].
Ко всем тем многочисленным вопросам, которыми мы задались, добавим еще один, последний, а именно вопрос о том, как же теперь-то возделывается сад Эдемский, который мы вполне можем называть аль-бустан, как это написано во второй суре Корана и в других местах, после того как человек был изгнан оттуда и никто не был помещен в Сад, кто мог бы обрабатывать его и обихаживать. Легко можно себе представить, какой беспорядок, возможно, царит там теперь, поскольку каждый знает, что сад остается садом лишь до тех пор, пока его холят и лелеют. Растения ведь ничего не знают о плане Бога и растут себе, когда и где хотят, если никто им в этом не препятствует, потому-то великое искусство садовника в том и заключается, чтобы придать растениям, травам, деревьям и цветам их истинное предназначение, направляя их развитие в духе Божественного порядка, выращивая их и подстригая. Поскольку человек был создан для того, чтобы возделывать Эдемский сад и хранить его, то эта заповедь остается в людях навсегда и повсеместно, и они разводят и оберегают растения повсюду, где могут их обрести, и создают себе их образ и ищут в растениях те утраченные формы Рая, даже если они не могут вспомнить эти формы, поэтому сады людей иногда прямые, иногда кривые, иногда малые, иногда большие, но ни один из этих садов не похож на Рай, который потерян навсегда.
Однако у сада Эдемского больше нет садовника, сам Бог появляется там редко, поскольку у Него есть и другие дела, а для херувимов действует четкий приказ охранять ворота сада, кроме того, могу с уверенностью сказать, что херувимы плохие садовники, даже если они посвящены в определенные (но не во все) детали Божественного промысла, что еще с полной достоверностью не доказано, вряд ли они умеют выращивать растения и содержать их в порядке, ведь для этого недостаточно просто рубить по ним «пламенным мечом обращающимся». Теперь можно понять, почему в Судный день нас будет ожидать не Новый сад, а Небесный Иерусалим, о градостроительных достоинствах которого можно спорить, но, как говорится, поживем — увидим»
Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.