Трагические поэмы - [42]
Шрифт
Интервал
И пред тобою львов преобразил в овец,
У трона твоего склонились их когорты,
Бойцы отважные у ног твоих простерты,
У девственной груди надежные щиты,
На них единорог, как символ чистоты.
В том древнем образе таилось провозвестье
Величья твоего, а также благочестья,
Твой разум водворил в земле твоей покой,
И вражьи полчища о брег дробятся твой,
На стороне твоей в бою моря и скалы[264],
Слои воздушные, простор небес и шквалы,
И молнии падут на твоего врага,
И громы вострубят победу, как рога.
Твои воители с тебя берут примеры,
Ведь не щадила ты себя во имя веры.
Ты, Роза Алая, над Белой верх взяла[265],
Ты вышла в дальний путь, и слышится хвала,
Когда суда твои, властительница моря,
Плывут вокруг земли, с волной и ветром споря.
Пусть всходит над тобой сияний новых свет,
Пусть после прожитых семидесяти лет,
Дебора мудрая[266], о херувим всевластный,
Властолюбивых бич, светильник мира ясный,
Твоя земная власть пребудет на века,
Пускай бразды возьмет надежная рука
В державе, коей мощь твои воздвигли руки,
О дух, познавший все на свете, кроме скуки!
Господь гонителям и лиходеям всем
Сулит за все воздать с лихвой — семижды семь.
Прочесть вам, аспиды, конец сей песни надо,
Притом до дна испить большую чашу яда,
Заткнули уши вы, чтоб не внимать словам,
Но прежде, чем вступить в мой стих, полезно вам
Узнать, в чем вас винит обиженный, и снова
Вы, безголовые, не слышите ни слова.
Встать! Суд идет! Молчу. А лире петь черед,
В ней сила вечная свой голос подает.
Мы обращаем к вам, о судьи, гнев Давида,
Хоть меньшая была сего царя обида.
Ну что, советники, у коих дел гора,
Сыны Адамовы, для коих жизнь игра,
Признайтесь наконец: у Господа в палате
Какой хотите счет вы предъявить к оплате?
Клятвопреступники, поправшие закон,
Весами лживыми несете вы урон
И скверну всей земле, а также в изобилье
Дарите людям смерть, руины и насилье.
Утробой грешною зачатые, потом
Рожденные не в срок, увы, не молоком —
Вы ложью вскормлены еще в пеленках были,
Вам пищей эта ложь пребудет и в могиле.
Вы схожи со змеей, пятнистою на вид,
И также желтизной сквозь кожу желчь сквозит,
Сей смертоносный гад, как вы, не спит в засаде,
Порой сплетается с другими: гад на гаде.
Известно, аспиды, законникам под стать,
Хвосты используют, чтоб уши затыкать,
Тут искусители являются и хором
От Бога отвратят особым наговором.
Всем, кто не слышит слов природе вопреки,
Всевышний, сокруши зловонные клыки,
Дроби им челюсти, сим горделивым львятам,
Своим стальным прутом, а можно — и булатом.
Пусть эти гордецы иссякнут, как вода,
Пусть недруги их стан рассеют без труда,
Пусть будут слабыми их тетивы и руки,
Пускай обломки стрел в пространство мечут луки.
Сим гусеницам смерть грозит уже весной,
Улиткам сим истлеть, ракушкой стать пустой,
Сих недоношенных рождают им на горе,
Они приходят в мир, дабы погибнуть вскоре.
Цветы сих терниев сжигает суховей
И сушит поросли от веток до корней,
Все тлеет, все гниет, и проклятое древо
Пойдет, как бурелом, в огонь для обогрева.
Пусть праведник узрит, отмучившись сполна,
Что уготовал Бог для тех, на ком вина,
В крови своих убийц пускай стопы омоет,
Пусть брызги взмоют ввысь, пусть это слово взмоет:
Рука Предвечного нежна и тяжела,
В ней благо праведным, для грешных уйма зла,
Он суд и на земле над извергами правит
До той поры, пока день страха нам не явит.
Рукой того, кто звук из гуслей исторгал[267],
Однажды Голиаф сражен был наповал,
Сей филистимский муж породы великаньей,
В боях невиданный и в образах сказаний.
«Гряди, о Господи! — донесся голос к нам,
— Взгляни, бесчинные твой разрушают храм».
«Гряди! — взывает дух, — спаси Свой дом, о Боже!»
«Гряди!» — зовет Жена[268], и мы ей вторим тоже.
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ
ОГНИ.
Походные ряды пусть врат златых достигнут,
Там стяг Израиля на небеси воздвигнут,
Бойцов сионских рать недаром кровь лила,
Кремень в ладони бел и перевязь бела[269].
Раскрой, Иерусалим, врата, смети преграды,
Иуды храбрый лев[270] ведет свои отряды,
Затем чтоб властвовать, воздвигнув над тобой
Победный свой штандарт, закона знак святой.
Пусть не сражатели Артурова турнира,
Но все же рыцари, те, кто с творенья мира
В круг избранных вошел, ступайте все скорей
В строй верных Господу, на белых сев коней.
Вас ангелы ведут, вам рай сулит жилище;
Сжигают вас огни, чтоб души стали чище;
Свидетели небес, сонм праведных сердец,
Вас чистый ждет покров и славы ждет венец,
Вы дали аду бой и сбросили расшитый
Свой свадебный убор, наряд ливрейной свиты.
Веди, Господь, мой стих, мой труд благослови,
Чтоб среди стольких мук подвижники Твои,
И жены, и мужи, под этими руками
Живыми ликами в Твоем явились храме.
С такими мыслями почил я, и во сне
Живым видением предстал внезапно мне
Лик совести моей уже перед рассветом,
И я свои черты узрел на лике этом.
И совесть вещая ладонь мою берет:
«Ну что ты выберешь из Божеских щедрот,
Убогий разумом? Посмеешь ли оставить
Мученья в стороне, страдальцев обесславить,
Предать забвению, им, лучшим, предпочесть
Их победителей, воздав бесчинным честь?
Боюсь, что выбор твой — весь этот сброд бандитов —
Во вкусе времени и нынешних пиитов,
Что строгим этот вкус враждебен потому,
Что эти различить способны свет и тьму».
И я ответствую: «Души моей зерцало,