Трагические поэмы - [101]
К чести армии, разведка эта способствовала поражению двух главных отрядов герцога де Жуайеза, как вы и увидите из главы 12-й следующей книги. После этих трудов и сражений Обинье проболел четыре месяца. Еще не выздоровев и узнав о готовящейся битве, он направился в Тайбур. Не найдя там уже выступившей армии, он, за неимением лучшего прикрытия, набрал пятнадцать отделившихся аркебузиров, восемь всадников и много челяди; из них, опасаясь засад в Сенте, он составил цепь как можно длинней, что было легко сделать, так как эти люди привыкли к беспорядку; это послужило ему на пользу, когда он наткнулся на три роты в трех засадах, ночью, в очень густых лесах, на узкой дороге. Благодаря длинной цепи все три засады были сняты и его солдаты не были окружены. Обинье два раза атаковал врага и несколькими ударами шпаги рассеял эту сволочь; люди из Сента унесли мертвым одного лейтенанта и одного ротного знаменосца, а также нескольких солдат, раненных в схватке, у Обинье ранен был только один человек. Удачно распутав это дело, Обинье присоединился к армии при ее выходе из Монгиона и на следующий день служил королю оруженосцем в сражении, пока король ехал на своем куцехвостом коне. Потом в числе пяти членов военного совета Обинье участвовал в выработке плана сражения, и король не отверг его мнения. Особенно хорошо поступил Обинье, предохранив левый фланг, как это описано в главе 14-й[692]. Перед боем король переменил коня: тогда Обинье занял место среди бригадных генералов. В стычке после первого натиска он вынужден был иметь дело с господином де Во, лейтенантом господина де Бельгарда, который, увидя, что у противника лицо открыто (так как Обинье был еще слаб), сильно ударил его мечом, но попал в подбородник шлема; там же Во, не имея шлема, получил удар в правый глаз. Обинье пронзил ему голову. Уже раньше три или четыре раза, в разных местах, Обинье имел дело с этим же противником. При преследовании к нему присоединилось десять видных дворян, попросивших его начальствовать над ними, что он и сделал. На протяжении трех миль они гнали врагов с боем, помешав им собрать свои силы.
У короля Наваррского руки теперь были развязаны; он пожелал осуществить в Бретани некий замысел, который Обинье пятнадцать лет назад хотел поручить господину де ла Ну, а потом виконту де Тюренну. Этот последний преклонил колени перед королем, предлагая выполнить поручение. Но государь, не желая ничего прибавить к славе первого и могуществу второго, долго отказывался, а потом пожелал осуществить этот замысел при помощи более хрупкого орудия, которое можно будет разбить, когда оно слишком заблестит. Поэтому он поручил это дело дю Плесси-Морнэ и заставил Обинье, как автора плана и человека нужного, помогать ему в работе. Обинье согласился и на это, как на почетное предложение, но указал королю, что дело не удастся, так как морские силы подчинены сухопутным, а должно быть наоборот; так и случилось.
(1588). Между тем государь осадил Бовуа-сюр-Мэр, где пожелал вырыть траншею, состязаясь с несколькими полковниками; но, увидя, что те его опережают, поручил свою работу Обинье. Чтобы опередить их, Обинье выбрал восемь капитанов, дал каждому по шести солдат с наспех сделанными щитами и начал рыть свою траншею от края рва.
Кое-что об этом деле рассказано в 7-й главе книги второй.
По возвращении оттуда между Сен-Жаном и Ла-Рошелью король Наваррский, усадив рядом с собою господина де Тюренна и Обинье, поведал им свои сомнения: жениться ли ему на графине де Гиш, которой он дал безусловное обещание? Он попросил первого и приказал второму быть готовым на следующий день высказать свое мнение: первого — как доброго друга, второму — как верному слуге. Ночью господин де Тюренн, опасаясь этого поручения, придумал предлог, чтоб уехать в Маран, а Обинье, связанный своей должностью в качестве оруженосца, решил исполнить свой долг. Утром, едва выехав из города и запретив кому бы то ни было приближаться к нему, король взял с собой одного Обинье. Сказав несколько слов об отговорке виконта, он принялся говорить и в течение двух с половиною часов привел тридцать историй о древних и новых государях, которые оказались счастливыми, женившись ради своего удовольствия на женщинах более низкого происхождения. Потом коснулся такого же количества других браков, в которых стремление вступить в выгодное родство оказалось гибельным и для государя и для государства. В заключение он упомянул о несправедливости тех, кто бесстрастно хочет распоряжаться страстной душой государя. Наконец король сказал Обинье: «На этот раз я особенно нуждаюсь в вашей прямоте». Обинье же, проведя ночь в мыслях о порученной ему задаче и получив приказание говорить откровенно, начал с того, что ненавидит дурных слуг, подыскивающих подобные истории для своих господ и непростительно виновных в том, что бесстрастно разжигают простительную страсть. «Государь, — сказал он, — все эти примеры прекрасны, но бесполезны для вас: ведь упомянутые вами государи пребывали в состоянии мира, их не преследовали, они не скитались, как вы. А вашей душе и вашему положению опорой служит только добрая слава. Государь, вы должны различать в себе четыре звания: Генриха, короля Наваррского, наследника французской короны и покровителя церквей. У каждой из этих особ есть свои слуги, которых вы должны оплачивать в различной монете, по их различным должностям. Тем, кто служит Генриху, вы должны поручить Генриха, то есть дела вашего дома; слугам короля Наваррского — обязанности вашей верховной власти; тем, кто следует за дофином