Товарищ гвардии король - [13]

        Ладно, порезвились и хватит. Прямо как дети малые. Хотя для небольшой разрядки перед сложным заданием весьма полезно бывает прибить пару-тройку грешников. Помогает при переходе. И для повышения уровня святости не повредит... Видимо, мои подчинённые считали так же, потому что начали оглядываться по сторонам в поисках новых жертв. Пришлось напомнить о дисциплине и воззвать к совести. К большому удивлению подействовал последний, самый сомнительный на мой взгляд, аргумент. Да, не только хороший коньяк меняется с годами в лучшую сторону.        - Илья, готов?        - Как пионер! - пророк достал из кармана небольшой артефакт, подозрительно похожий на брелок от автомобильной сигнализации. - На счёт "три" открываю портал. Один, два, три... Поехали!        От грохота немного заложило уши. Вниз протянулись две ветвистые молнии, оставив после себя светящиеся следы. Первым в переход ступил Израил, потом Лаврентий Павлович. Я, как и положено настоящему полководцу, десантировался последним. Как оказалось - зря.        Вместо ожидаемой мягкой травы альпийских лугов под ногами меня ударило обо что-то твёрдое сразу всем организмом. Ох, больно-то как! Больно, но патриотично, так как кровавые сопли из разбитого носа красивой кляксой разлетелись по здоровенной красной звезде. Это всё, что удалось разглядеть сквозь сыплющиеся из глаз искры.        - Держи его, Палыч, сейчас нае... Держи, падает! - голос Изи был едва слышен из-за свиста ветра в полуоглохших ушах. - И хвост хватай! Отваливается!        Странно... Что там напарнику мерещится? У меня хвоста нет, у Лаврентия тем более. Это про кого? Куда мы попали? Если к вероятному противнику, то живым не дамся. Где гранаты? И почему падаем? Осторожно отклеиваю лицо от гордого символа любимой Родины. Ой, мамочка родная, которой у меня никогда не было! Оказывается, я лежу на крыле самолёта, и только автоматный ствол, пробивший фанеру, зацепился как якорь и не даёт упасть вниз. А где все?        Ага, вижу. Лаврентий Палыч сидит задом наперёд и пытается удержать руками теряющий куски обшивки стабилизатор, а Изя впереди - упёрся плечом, стараясь поменять курс падающей машины. Откуда она взялась в нашем портале? Чудеса или банальная контрреволюция? В смысле - диверсия. Неважно, размышлять на отвлечённые темы уже некогда. Осторожно, но очень быстро пробираюсь к напарнику, цепляясь практически за воздух, и тоже присоединяюсь к спасательным работам.        Самолётик несколько раз пытался сорваться в штопор, но мы не позволили. А вот когда нас на бешеной скорости стали обгонять перелётные птицы, мои нервы не выдержали.        - Изя, я, конечно, не сатрап и самодур, чтобы давить разумную инициативу подчинённых, но ответь на один вопрос... Тебе непременно нужно лететь вперёд?        - Да, там километров через сорок должен быть аэродром. Долетим, командир! - по лицу Израила стекали крупные капли пота, что, впрочем, не убавляло энтузиазма.        - А вниз?        - Что вниз? - не понял напарник. - Нельзя, разобьём машину.        - С высоты полутора метров?        Напарник опустил голову и задумчиво посмотрел на траву, уже достававшую до поплавков гидросамолёта. Потом сказал:        - Да, действительно, немецкие аэродромы мне никогда не нравились. Ну их на фиг...

        Трёх часов нам вполне хватило, чтобы разобраться в сложившейся ситуации. Уютно потрескивал костерок, над которым Чкалов повесил котелок с водой, а запасливый Рубинштейн пытался приготовить ужин из случайно завалявшихся в его вещмешке продуктов. Абрам уверял, что трёх килограммов гречки, куска копчёного сала размером пятьдесят на пятьдесят сантиметром и восьми банок тушёнки вполне хватит заморить червячка. Наш человек! Ага, ничто так не сближает людей, как совместная трапеза. Кроме выпивки, конечно. Я не человек, но против предложения перекусить не возражал.        - Что будем делать с бароном? - прошептал мне на ухо Израил, отмахиваясь рукой от дыма. - Валерий Павлович говорит, что он уже пять часов в сознание не приходил.        - Он уже король.        - Кто, Чкалов? - не понял напарник.        - Он лётчик. А ты - дурак! Я про фон Такса.        - Теперь понял. Только как его отсюда вытаскивать будем?        Вопрос хороший, жалко что ответа не знаю. Можно, конечно, попытаться просто перенести в ближайший госпиталь, но, насколько помню, аварийный канал телепортации переместит туда, куда живым людям вход строго воспрещён. Рано ему на тот свет. А другие способы приведут к аналогичному результату, только более болезненно. Как ни осторожничай, но... Что архангелу здорово, то немцу смерть. Хотя и обрусел фон Такс до неузнаваемости, только рисковать не стоит.        - Резать будем! - принял я волевое решение.        - Кого? - Абрам выронил ложку и побледнел. - Командира?        - Кого надо, того и будем! И не лезь не в своё дело! - пришлось прикрикнуть на Рубинштейна. - Лаврентий Павлович, ты готов?        - А почему сразу я? - возмутился Берия. - На вашей совести, Гавриил Родионович, народу побольше будет.        - И что?        - Ну как же? Вам привычнее. Или Изяславу Родионовичу поручите, - по предварительной договорённости мы перешли на земные имена и звания. - Пусть Раевский фон Такса добивает.        - Кто говорит о добивании? Операцию делать будете.        - Нашими методами? - Лаврентий Павлович достал из кармана очередной приборчик.        - Погоди, - вмешался Изя. - Это же для экстренных случаев.        - А сейчас какой? Не бойся - тридцать лет гарантии.        - Вот и я про то. Сейчас фон Таксу чуть больше тридцати, а в шестьдесят два нога и отвалится.        - Да? Не знал.        - Конечно, производители никогда не предупреждают о побочных эффектах. Так что готовься.        - Но почему я?        - Потому что интеллигент.        - Чего? - рука Лаврентия Павловича потянулась к лежащему на траве автомату.        На подчинённых пришлось слегка прикрикнуть:        - Тихо, товарищи генералы!        В наступившей тишине вдруг послышался треск кустов и незнакомый голос:        - А старшим сержантам можно громко, однако?        - Кто здесь? - Берия клацнул затвором. - Выходи, стрелять буду!        - Тогда не выйду, товарищ генерал-майор, - но, противореча словам, над зарослями показался плохо различимая в вечернем сумраке фигура. - Зачем стрелять? Бадма не белка, однако.        При ближайшем рассмотрении незваный гость оказался танкистом. Во всяком случае, на это указывал промасленный и прожжённый в нескольких местах комбинезон, а также шлемофон, зачем-то отороченный лисьим мехом. И ещё были у незнакомца узкие глаза, высокие скулы, нос кнопочкой и круглое лицо, наводившее на мысль, что родители при его зачатии слишком долго глядели на луну.        - Танкист? - уточнил Раевский.        - Так точно! Старший сержант Бадма Долбаев!        - А где танк?        - Там! - закопчённый палец ткнул в звёзды над головой. - На благословенном небесном полигоне, где текут соляровые реки, боекомплект никогда не кончается и каждую ночь приходят семьдесят семь опытных механиков с золотыми маслёнками.        - Подбили?        - Угу, совсем сожгли, - старший сержант грустно кивнул и заметил лежащего на носилках фон Такса. - Что, совсем дохлый?        - Нет, живой ещё.        - Лечить надо, однако.        - Надо, - согласился Израил. - Только некому.        Долбаев, укоризненно покачав головой, достал из-за пазухи смятую немецкую фуражку и баранью лопатку, хранящую следы острых зубов.        - Добрых духов подманивать надо. Завтра как новый будет.        - Думаешь, поможет?        - А то нет... В моём стаде ещё ни один бык не подох! Водка есть?        - Есть.        - Чуть побрызгаем. Тогда жить будет.