Тот самый - [47]

Я и сам не знал ответа на этот вопрос.

– Разве ты не заметил? – Ее строгий тон не сулил ничего хорошего. А ведь я на миг поверил, что сегодняшний день обязательно будет хорошим.

– Не заметил чего? – осторожно начал я, прикусывая губу. Обычно с такой опаской вступают на тонкий лед поздней зимой, не зная, проломится тот под ногами или нет.

– Матвей, ты такой невнимательный! – Алиса закатила глаза и покрутила в пальцах кисть. – Вечно вы, мужчины, ничего не замечаете…

Она повернулась ко мне: на щеке расцвели черные пятна от краски. Я машинально потянулся, чтобы стереть их, но Алиса резко дернула головой.

Гораций, лениво взглянув на нас, свернулся клубком и поджал хвост.

– Запах! – продолжила Алиса, взмахивая кисточкой как дирижер. Несколько капель упало на ковер. – Разве ты не чувствуешь? Да весь дом уже провонял этими дурацкими духами «Томми Хилфигер»! Тебе все равно, что ли?

На кухне я уловил цитрусовый аромат, но не придал этому запаху значения. Теперь все вставало на свои места. Мамина нервозность, запах духов, готовка…

– Новый отец… – одновременно прошептали мы, глядя друг на друга.

– Этого нельзя допустить! – воскликнула Алиса. Больше она не пыталась рисовать.

– И что ты думаешь?

– Для начала нужно за ней проследить… Узнаем, кто он. – Алиса взглянула на меня с недоверчивым прищуром. – Ну а потом – как всегда.

В нашем доме зародилось поверье: чувствуешь запах духов «Томми Хилфигер» – жди нового отца.

– Звучит как вторжение в личное пространство, – с сомнением произнес я.

– Вторжение в личное пространство – это притащить в наш дом чужого мужика и просить называть его папой, – злобно прошипела Алиса. – Это вторжение! А у нас здоровое любопытство, вот и все.

– Здоровое любопытство? – громко прошептал я. – А залезть в чужой телефон – это тоже здоровое любопытство?

Я не собирался заговаривать об этом снова, но слова, сорванные злостью с губ, было не вернуть.

– Не передергивай! Это сестринская забота. – Алиса заправила за ухо прядь светлых волос. – Ты вернулся сам не свой и ничего не рассказывал. Я стала беспокоиться и…

– Залезла в мой телефон! Не рассказывал – значит, не хотел, понимаешь?

Я все еще злился на Алису. Недавно я оставил телефон на зарядке, а сам ушел в душ. Когда вернулся, Алиса сидела на кровати и открывала сообщения. Я выхватил у нее телефон, но она успела прочитать последнее сообщение.

На мгновение в глазах Алисы мелькнула вина, а после – обида, замаскированная равнодушием. Алиса всегда стремилась все держать под контролем.

– Ты ничего не рассказывал, – настойчиво повторила она, словно ее это оправдывало. – А мы никогда друг от друга ничего не скрывали… Никогда, понимаешь? Всегда друг за друга. Что изменилось? – Алиса закусила щеку. – Мы были друг у друга, но сейчас… Что сейчас, Матвей? И почему ты никуда не пошел?

– М-м-м?

– «Встретимся в пять у фонтана». – Алиса процитировала сообщение Кира.

– Ненавижу тебя. – Прежде чем ответить на вопрос, я многозначительно посмотрел на Алису. Она невозмутимо отбросила волосы с лица и ехидно улыбнулась. – Это не твое дело. Еще раз попытаешься залезть в мой телефон, и я…

– И что?

– Просто не надо. – Я сжал кулаки. – И мне не нужно будет объяснять почему, да?

– Нам нужно узнать, кто он. – Алиса вернулась к беспокоящему ее вопросу. На самом деле я тоже был смущен маленьким открытием сегодняшнего утра.

– Значит, узнаем.

Я быстро встал.

– И да, я тоже тебя терпеть не могу, – добавила Алиса, прежде чем я закрыл дверь.

– Дура.

– Придурок.

Я вышел из спальни Алисы и, вместо того чтобы пойти в свою комнату, спустился на первый этаж, взял велосипед и под вопросительным взглядом мамы оставил дом на Черепаховой горе.

Школьный двор летом превращался в заброшенное место. По пятничным вечерам тут собирались подростки, чтобы покурить или выпить пива, но сегодня была не пятница, и я без опасений бросил велосипед рядом с лавкой. Прохлада, поднявшаяся от земли, столкнулась с горячим сухим воздухом, и на мгновение у меня закружилась голова. Жажда царапала горло.

Я злился на маму, злился на Алису, злился на весь мир. Я устал, вспотел и запыхался, и даже остановка у фонтана в парке не спасла мое бедственное положение. Я зачерпнул в руки воды прямо из фонтана и сделал несколько глотков под удивленными взглядами прохожих. Если бы не запланированный маршрут, я бы стянул с себя майку, окунул бы ее в воду и надел, наслаждаясь прикосновением мокрой ткани. Вместо этого я быстро отер рот рукой, сел на велосипед и гнал, пока не оказался на школьном дворе.

Школьное здание высотой в три этажа, построенное в виде буквы «П», одиноко стояло на холме. Я решил заехать через задний вход, и, прежде чем попасть во двор, мне пришлось размотать ржавую цепочку на калитке. К ней вела проселочная дорога. Когда с цепочкой было покончено, я обогнул детскую площадку, которая состояла из старых облупившихся горок, и нашел чистую лужайку, не закиданную окурками. Я бросил велосипед рядом со скамейкой, подложил под голову рюкзак и поднял взгляд.

Первым делом я запаролил телефон и только потом позволил себе полюбоваться небом. От того, что я лежал на земле и смотрел, как плыли облака, казалось, что земля подо мной тоже двигалась, только в противоположную сторону. «Почему я тогда не пришел?» – мысленно спрашивал я себя в который раз, выуживая разные ответы. Все они были неправильными. На самом деле я не знал, что готов был услышать, а что – нет.