Тот момент - [48]

— Ладно, Финн, мне нужно пойти и разобраться с Тайлером. Посидишь здесь с Лотти минутку, пока я не пришлю кого-нибудь из сотрудников?

Я киваю. Интересно, что грозит Тайлеру. Будь он взрослым, а она все еще работала полицейским, то, вероятно, посадила бы его в тюрьму, но поскольку он ребенок, а она — директор, Тайлер, вероятно, просто отделается выговором.

— У Тайлера будут большие неприятности, — говорит Лотти, как только миссис Рэтклифф уходит.

— Он, наверное, обвинит в этом меня.

— Не обращай на него внимания, он идиот.

— Ага, — говорю я. А потом понимаю, какая польза от удара: я по крайней мере десять минут не переживал из-за мамы с папой.

В конце дня мама ждет меня за школьными воротами, такая яркая и улыбающаяся, словно сцена утром мне померещилась.

— Привет, милый. Все хорошо?

Я киваю. Надеюсь, что она не станет приглядываться, а у меня поутру не будет синяка на щеке, тогда я смогу притвориться, что ничего и не было. Но тут мама видит Лотти и машет ей. Подруга подходит и, не успеваю я рот открыть, все выкладывает. Мама хмурится.

— Тебя ударил мальчик?

— Ага. Все нормально, — отвечаю я.

— Тебя ударили, Финн. В этом нет ничего нормального. Почему ты мне не сказал?

Пожимаю плечами. Похоже, сейчас грянет сцена.

— Не успел — Лотти сказала тебе раньше.

— Кто-то из школы должен был мне позвонить. Или, по крайней мере, выйти с тобой и сказать мне сейчас. Я иду к миссис Рэтклифф.

Смотрю на Лотти. Она беззвучно извиняется, а я плетусь обратно в школу за мамой. Она пулей несется по коридору прямиком в кабинет секретаря.

— Здравствуйте, миссис Равани. Я бы хотела увидеть миссис Рэтклифф.

— Она вас ждет?

— Нет, но я хотела бы увидеть ее прямо сейчас.

Миссис Равани смотрит на маму, затем на меня и берет трубку. Через мгновение миссис Рэтклифф выходит из своего кабинета.

И пусть она уже несколько лет не работает полицейским, иногда у нее мелькает профессиональный «усмиряющий» взгляд. Вот как сейчас.

— Здравствуйте, миссис Рук-Картер.

— Вообще-то, мисс Рук. Всегда так было, всегда будет. Я хотела бы поговорить с вами о том, что сегодня случилось с Финном.

— Конечно. Пройдите ко мне, — говорит директриса с одной из своих недоулыбок. Мы следуем за ней. Она предлагает сесть, но мама качает головой.

— Прежде всего я хотела бы знать, почему мне не сказали, что сегодня Финн пострадал.

— Не было причин вас беспокоить, — отвечает миссис Рэтклифф. — Мы сами во всем разобрались.

— Он мой сын! Я имею право знать, подвергался ли он физическому насилию в школе.

— Боюсь, у нас нет времени звонить родителям всякий раз, когда на детской площадке происходит мелкая стычка. Мы тогда вообще с телефона слезать не будем. Иногда это все похоже на шоу Джереми Кайла[12].

Мама смотрит на миссис Рэтклифф. Я не знаю, кто такой Джереми Кайл, но упоминание его имени, кажется, еще больше разозлило маму.

— А следовало бы! И я бы не назвала это мелкой стычкой. Я отправляю сына в школу каждый день и надеюсь, что вы отвечаете за его безопасность, а если нет, то мне хотя бы об этом сообщат.

Миссис Рэтклифф делает глубокий вдох, мгновение смотрит в потолок, а затем снова на маму.

— Могу вас заверить, мы делаем все возможное, чтобы дети были в безопасности, и подобные инциденты очень редки, но очевидно, что в такой загруженной школе, как наша, они действительно иногда происходят.

— Иногда? Вы же минуту назад сказали, что здесь натуральное шоу Джереми Кайла.

Как-то уже не хочется смотреть это самое шоу Джереми Кайла. Звучит не очень.

— Главное, — продолжает миссис Рэтклифф, — мы сами вполне способны разобраться, что происходит на игровой площадке, и, по нашему опыту, звонки родителям о каждом происшествии, как правило, обостряют ситуацию для всех причастных.

Она смотрит на меня, а я думаю, что, если бы меня попросили судить этот спор, директриса сейчас выиграла бы очко.

— А что насчет мальчика, который ударил Финна? — спрашивает мама.

— С ним разобрались, и я не думаю, что он снова будет беспокоить вашего сына.

Точно будет. Думаю, Тайлер, вероятно, врежет мне, как только я выйду на площадку в понедельник утром.

— Почему он ударил Финна? — настаивает мама.

Миссис Рэтклифф смотрит на меня, прежде чем ответить.

— Сегодня утром на детской площадке произошел инцидент, Финн обругал этого мальчика и других учеников.

Мама хмуро смотрит на меня.

— Это правда, Финн?

Я киваю.

— Почему ты на него ругался?

— Он говорил мне гадости.

— Какие?

— Что я девочка и маменькин сынок.

Мама качает головой и снова смотрит на миссис Рэтклифф.

— С этим тоже будут разбираться или так будет продолжаться до конца учебного года?

— С мальчиком поговорили, и, насколько я понимаю, на этом вопрос исчерпан.

— Не для Финна, — говорит мама. — Он — пострадавшая сторона.

— Мы поговорили с Финном, осмотрели его, — отвечает миссис Рэтклифф, — травм нет, поэтому мы вам и не позвонили. Ваш сын в полном порядке, правда, Финн?

Она смотрит на меня сверху вниз. Мама тоже на меня глядит. Я не знаю, что делать, потому что если кивну, то миссис Рэтклифф выиграла, а если нет, вроде как поведу себя грубо. Я начинаю жужжать. Надеюсь, не вслух.

— Думаю, мне судить об этом, — говорит мама. Она поворачивается и выходит из офиса миссис Рэтклифф. Думаю, мама тоже заслужила свое очко, так что, возможно, вышла ничья, я не уверен.