+ тот, кто считает - [54]

– Очень интересный документ, – вытирая платком вспотевший лоб, проговорил Леви, – чрезвычайно интересный… Это письмо – само по себе сокровище, а уж если, благодаря ему, отыщется амулет верховного вождя империи инков… Так сразу я, конечно, ничего не могу сказать… Нужно подумать, навести справки… Месье аль-Пизари информировал вас о моем гонораре?

– Разумеется, – сухо произнес Мэттью. – Я хорошо осведомлен о гонорарах ваших коллег, так как в некотором роде являюсь одним из них. И полагаю, что по этому вопросу мы, безусловно, договоримся.

– Ах, даже так? – изумился Леви. Сообщение о профессиональной компетентности Уоллиса явно было для него сюрпризом. – Весьма рад обрести здесь собрата по цеху! Ну, что же… В таком случае, мы могли бы приступить к предварительному, так сказать, поиску.

С этими словами он вновь раскрыл свой портфель, который сам, похоже, мог украсить любую антикварную коллекцию, и совершенно неожиданно извлек из него новенький ноутбук.

– Здесь собраны фотографические каталоги если не всех, то, во всяком случае, многих раритетных изделий, принадлежащих различным знатным людям Марокко, – сообщил он, включая компьютер. – Откровенно говоря, не могу припомнить, чтобы когда-нибудь встречал что-то подобное самому амулету, однако же змейка, соединявшая две его половины… мне кажется, нечто подобное… – С этими словами он на удивление уверенно забегал руками по клавишам и через несколько секунд продолжил: – Золотая змейка – довольно распространенный мотив. Это и символ мудрости, и символ обновления – ведь змея сбрасывает кожу, и знак извилистого пути… Впрочем, вот, давайте посмотрим.

На экране светились изображения примерно двух десятков золотых змеек различной формы и размера. Увеличивая одну фотографию за другой, в течение некоторого времени все были абсолютно поглощены ими. Большая часть, конечно, не имела никакого отношения к предмету их поисков. Некоторые были безусловно мавританского происхождения, какие-то совершенно не соответствовали предполагаемому размеру талисмана, другие были сделаны, самое большее, сто-двести лет назад. В конце концов, постепенно были отсеяны все, кроме одной, которая всецело завладела вниманием Мэттью, Николь и Сэнди. В изящной вещице угадывалась строгость, так присущая южноамериканским цивилизациям, но никоим образом не соответствующая пышным восточным традициям. Всем троим до дрожи хотелось увидеть ее воочию, но каждый старался по возможности сохранять довольно равнодушный вид – из осторожности перед хитрым Леви, внимательно наблюдавшим за их реакцией, и, конечно, чтобы не спугнуть капризную удачу…

– Да… «Испанская змейка», как я ее называл… – невнятно промычал оценщик. – Это будет нелегко… Месье Бадер, в коллекции которого, по моим сведениям, находится эта вещь, крайне влиятельный и замкнутый человек. Он занимает весьма высокое положение в обществе и не привык общаться с незнакомцами… Но, по счастью, – добавил он вдруг значительно более оптимистично, – он нередко прибегал к моим услугам, и я полагаю, что могу устроить эту встречу.

* * *

Марракеш подобен подвижной мозаике, заключенной в терракотовую рамку. Все постройки в городе именно такого цвета, за это его и назвали «красным». Высокие стены окружают старый город, как средневековый форт. А за ними начинаются грандиозные пальмовые оазисы, протянувшиеся на несколько километров. Дальше виднеется пустыня с гребнями Атласских гор на горизонте, вдаль ведет грунтовая дорога к горным поселениям берберов. Это совсем иной мир.

Остались позади пышные сады Менары, толкотню многолюдного города сменили сурового вида природа и люди, которые по сей день живут по древним мистическим законам. Рядом с водителем большого белого внедорожника сидел Ибрагим, а на двух рядах задних сидений устроились Леви, который указывал путь, Мэттью, Николь и Сэнди.

Дорога, по обочинам которой были ровно рассажены пальмы и цветущий кустарник, вела к престижному району, где располагались загородные особняки марокканской знати. Изредка на глаза попадались съезды к частным владениям, но сами строения скрывала от любопытных взглядов буйная растительность. Наконец, они свернули на одну из аллей, отходящих от шоссе. Через минуту вдалеке показались терракотовые стены, окружавшие обширное имение Бадера – нынешнего владельца золотой змейки. Через массивные ворота они проехали к дому.

Машину встретил слуга, который проводил всех в обход дома прямо в сад, полностью отвечающий восточным представлениям о роскоши. Среди пальм и бассейнов с фонтанами, по аккуратно подстриженному газону прогуливались вальяжные павлины. Дом выходил в сад сводчатой мраморной террасой, сплошь увитой плетистой розой.

Владелец всей этой роскоши не появлялся, и Леви с хозяйским видом стал показывать виллу, рассказывая о тех или иных предметах так, словно они принадлежали ему. Правда, выбежавшая навстречу гостям афганская борзая хладнокровно игнорировала его попытку потрепать ее за ухом.

– Что это он здесь себя так вольготно чувствует? – шепотом спросила Сэнди.

– Возможно, то, что он вхож в дом, дает ему такое право, – предположила Николь. – Или просто в роль вошел и слишком увлекся…