Тот, кто был в тени - [21]

– Не нравится мне этот чертов эскулап, Джордж, – произнес Альфи в порыве откровения. – Что-то есть в нем такое…

– Да? – Джордж пробежал рукой по волосам. – А что с ним не так? Не справляется со своими обязанностями? – В его голосе слышались нотки беспокойства.

– Разумеется, справляется. Самый лучший лекарь в городе, но у него нет ни капли сострадания. Совсем недавно я слышал, как он смеялся.

– Смеялся?

– И медсестра тоже смеялась.

Наступила долгая пауза. Затем Джордж сказал:

– С этим надо бы разобраться.

– Совершенно бесчувственный парень, – продолжил Альфи. – Держу пари, его ничем не прошибешь.

– Он здесь уже давно, да? – спросил Джордж.

Альфи бросил взгляд на часы, стоявшие на каминной полке.

– Четыре часа, – ответил он и затем, как будто набравшись мужества, добавил: – Он сказал, что это займет какое-то время.

– Так и сказал? – Джордж вытер лицо носовым платком. – Ничего плохого не случится, как ты думаешь?

Он неосознанно произнес вслух те самые слова, которые вертелись в голове Альфи последние полчаса. От этого Альфи сделалось совсем скверно.

– Ради бога, Джордж! Опять ты за свое? – не выдержал он.

Джордж соскользнул со стола и подошел к окну. Привалившись плечом к стене, отодвинул занавеску, выглянул на улицу и беспокойно поежился:

– Луна все еще высоко. Выше некуда, чтоб ей лопнуть.

– Мы с самого начала не планировали иметь детей, Джордж. А потом что-то пошло не так. Марджи хотела ребенка, но я заявил: нет. Нельзя с ребенком на корабле. Только не сейчас. Марджи не какая-то там глупая наседка. Но ее заклинило на детях. Знаешь, как это у них, у женщин, бывает… Я изо всех сил старался ее образумить. Почему, черт возьми, все так получилось, ума не приложу…

Джордж продолжал неподвижно и молча стоять у окна. Он ничего не ответил.

Где-то наверху раздался приглушенный крик. Альфи и Джордж бросились к двери. Они остановились в холле, прислушиваясь, но

смогли различить только гудки поездов на железной дороге.

– Ты не поднимешься? – спросил Джордж.

– Нет. Я все равно ничем не смогу помочь. Они стояли так, прислушиваясь, несколько минут. Затем, когда уже собрались вернуться в комнату, вновь раздался крик. Оба замерли на месте.

Дверь наверху открылась, лестницу залил свет. Тяжелые, нарочито медленные шаги по коридору, и над перилами показалась голова доктора. Он постоял, глядя на застывших внизу мужчин, затем стал спускаться по ступенькам, вытирая руки полотенцем.

Альфи и Джордж молча попятились к гостиной. Доктор вошел туда вслед за ними и прикрыл за собой дверь. Ни один мускул не дрогнул на его лице, в холодных глазах – и это было отвратительно – читалась одна лишь скука.

– Ваша жена пережила несколько ужасных часов, – сообщил он Альфи, аккуратно складывая полотенце. – Ей вообще не стоило вынашивать детей. Слишком узкий таз. Не думаю, что смогу спасти ребенка. Могу попытаться, но это будет очень опасно для матери.

Легкий вздох заставил доктора проницательно взглянуть на Джорджа.

– Держитесь, молодой человек, держитесь, – раздраженно бросил он. – У меня достаточно забот и без вас.

Джордж опустился в кресло и спрятал лицо в ладонях. Альфи как-то странно смотрел на него.

– Так что же прикажете мне делать? – нетерпеливо спросил врач.

Альфи продолжал смотреть на Джорджа, губы его побелели.

Врач протянул длинную тонкую руку и потряс Альфи за плечо.

– Вы слышите, что я говорю? – резко спросил он.

Альфи повернул голову.

– Полагаю, вам следует делать то, что вы

считаете нужным, – медленно ответил он. – Да, делайте, что нужно.

– Вы не поняли. Я могу попытаться спасти ребенка, но…

Альфи кивнул:

– Конечно, я это понял. Спасайте Марджи. Ребенок не имеет значения. Она сможет родить другого когда-нибудь. Да, спасите Марджи.

Врач одарил обоих мужчин тяжелым недоуменным взглядом и вновь поспешил наверх. Они слышали, как он шел по коридору к спальне Марджи.

– Значит, в конце концов, не все так плохо, – сказал Альфи.

– Нет, все не так плохо, – пробормотал Джордж, не поднимая глаз. – Сам не знаю, почему мы сделали это, Альфи. Наверное, сошли с ума. Мы даже не боялись, что ты догадаешься, потому что не собирались это повторять. Марджи хотела ребенка. Я хотел Марджи. И никакой другой причины не было, клянусь богом. Альфи, ты должен в это поверить! Мы просто обезумели. Это случилось, когда мы поднимались вверх по реке, чтобы порыбачить на озере. Ты допоздна не хотел разбивать лагерь, было полно дел. Если честно, Альфи, я чувствую себя предателем. Но ты сам сделал глупость, не дав ей ребенка. Это все, чего она хотела. Послушай, я скоро уберусь отсюда. Между мной и Марджи ничего нет. Она твоя, никогда не принадлежала никому другому. Всему виной только река, луна и страстное желание Марджи родить ребенка. Ты мне веришь?

Альфи присел на край стола. Его подташнивало. Он любил Марджи больше всего на свете. Он не хотел, чтобы она умерла. И был удивлен, что рассказ о том, что случилось между Джорджем и Марджи, не вызывает у него никаких эмоций. Он понимал обоих. Марджи хотела ребенка. Она зациклилась на ребенке. Разве

Джордж не сказал, что ничего больше за этим не стояло? Он, Альфи, не потерял любовь Марджи. Просто эти двое сошли с ума. Он и это мог понять. Если бы он не был таким упрямым ублюдком и, забыв о своей лодке на время, сделал ей ребенка, этого никогда бы не случилось. Когда Марджи поправится, он все уладит, не будет больше таким остолопом.