Тоска по дому - [85]

Амиго!

Я должен кое-что тебе рассказать. Лучше бы ты был здесь, и я бы рассказал тебе это с глазу на глаз, но пока все, что у нас есть, – это письма, а мне необходимо с тобой поделиться. Стало быть, вперед! Устраивайся поудобнее и читай.

Зовут ее Нина, и она чешка. Безумно красивая, вроде Ольги, русской девчонки, которая училась с нами в школе классом младше, только еще более утонченная. Мы встретились в агентстве, которое организует однодневные походы к ближайшему вулкану Пакайя. Мы оба стояли в очереди и ждали, пока агент не закончит обслуживание большой группы немцев. На стене у нее за спиной висели фотографии вулкана, снятого с самолета, но я смотрел на них, ничего не видя. Мой взгляд был прикован к ней, и меня восхищала в ней каждая деталь. Аристократический нос. Аккуратные брови домиком. Грациозная, дивной белизны и гладкости шея (прости за пафос, но ее шея, когда я рассмотрел ее ближе, действительно шедевр). Что самое странное, она тоже положила на меня глаз. До сих пор не понимаю, что она нашла во мне, но, по-видимому, существует тип девушек, которым по вкусу рослые и крепкие израильские парни с растрепанными волосами. Во всяком случае, она смотрела на меня, а я на нее, и чем дольше мы ждали своей очереди, тем более долгими и убедительными становились наши взгляды. Я как раз пытался мысленно перевести на английский все известные мне фразы, необходимые для знакомства, когда дверь вдруг открылась, в помещение вошел тощий парень в рваных джинсах, уселся рядом с моей будущей женой и завел с ней разговор на каком-то странном языке. «Невероятно, – пробормотал я себе под нос, – что за невезуха! Как только девушка проявляет ко мне интерес, тут же выясняется, что у нее уже кто-то есть». Я встал и начал расхаживать по агентству. Жутко взвинченный. Туда-сюда. Туда-сюда.

– Извините, вы тоже интересуетесь поездкой в Пакайю? – обратился ко мне по-английски ее приятель, этот извращенец и враг Израиля.

– Да, – лаконично ответил я.

– Когда?

– Завтра. Вы тоже?

Мы разговорились. Светская беседа мучиле́ро на английском. Оказалось, они чехи. Путешествуют уже два месяца. Побывали в Эквадоре и в Перу. А теперь, как и я, перебрались в Гватемалу. Правда, путешествующих чехов не так уж много. В Чехии мало денег. С экономикой у них хуже некуда. Но в них с сестрой еще с малых лет вселился бес любопытства насчет индейцев, и они бешено работали пять лет, чтобы скопить на поездку. Его сестра? Теперь я посмотрел на них и действительно обнаружил сходство. Носы одинаковые.

– Вам нравится путешествие? – набравшись смелости, обратился я к ней.

– Она не говорит по-английски, – извинился за нее брат, – только по-чешски и по-русски.

Он перевел ей мой вопрос. Она ответила длинной фразой и, пока говорила, смотрела мне в глаза.

Он не успел перевести, потому что клерк позвал нас к стойке. Мы втроем записались в группу, которая поедет к вулкану завтра, и договорились встретиться за ужином в единственном в городе ресторане.

Я пришел в ресторан чисто выбритый, в своей единственной рубашке, на которой пока еще не было пятен. Она сидела за столом в одиночестве. Я спросил ее по-английски, где ее брат, но она развела ладони в стороны, как бы говоря: «Понятия не имею, что вы сейчас сказали, но звучит интересно». Я указал на пустой стул рядом с ней и описал рукой полукруг, что должно было означать: «Где?»

– А-а-а… – На ее лице появилось выражение облегчения. Она прижалась щекой к ладони. Я так понял, что он спит.

С одной стороны, я обрадовался. Никто не помешает созданию романтической атмосферы. С другой стороны, откуда взяться романтической атмосфере, если мы не можем поговорить? Подошла официантка. Нина заказала огромный салат, фотография которого красовалась в меню, а я заказал чураско, дешевое местное блюдо, включающее мясо, рис, бобы, бананы и авокадо.

Официантка ушла, а мы уставились на скатерть и смущенно засмеялись. Ситуация забавляла в равной степени нас обоих (оказалось, что, кроме прочих достоинств, у Нины есть еще ямочки). Когда мы отсмеялись, она поймала мой взгляд, а потом несколько долгих минут не отводила глаз, гипнотизируя меня глубиной двух серо-голубых озер, пока я не забыл, что мы сидим в ресторане и вокруг нас люди; мне почудилось, что мы одни в этом мире, а я плыву (ты точно решишь, что я спятил). Это было реальное физическое ощущение, и я едва не начал грести руками посреди ресторана. Когда я почувствовал, что начинаю тонуть, я отвел взгляд.

Прежде чем меня охватило смущение, она достала из сумки плеер, аккуратно, словно бы невзначай коснувшись моих щек, надела мне на уши наушники и нажала Play. Мою голову наполнила классическая музыка, но легкая и бодрая, с озорными флейтами-пикколо, треугольником и настойчивым тромбоном.

– Дворжак, – пояснила она, указывая на плеер.

– Дворжак, – понимающе кивнул я, как будто знаю Дворжака с детства. Я подумал, что она дала мне послушать Дворжака не только потому, что это красивая музыка, но и потому, что хотела передать мне – без слов – что́ она чувствует. Я наклонился и драматическим жестом вытащил свой плеер. Поискал среди своих дисков подходящий и в итоге остановился на «Детской истории» рок-группы «Машина». «Принц влюблен в златовласую принцессу…». У меня никогда не хватило бы смелости дать послушать эту песню израильской девушке на первом свидании, но с чешкой, за границей… почему бы и нет? Она слушала и, когда во второй раз зазвучал припев, принялась подпевать, безбожно коверкая слова.