Тоска по дому - [42]

– Ладно, если ты не идешь в душ, пойду я. У меня сегодня был убийственный день. Я должна смыть его с себя.

Я мог, конечно же мог, пойти за ней, закрыть унитаз крышкой, присесть и деликатно спросить ее, что случилось. Но я уже протянул ей руку помощи, а она за нее не ухватилась, так с какой стати мне продолжать? И я остался сидеть и пялиться в выключенный телевизор, а через несколько мгновений, когда она позвала меня по имени, я сделал вид, что не слышу, но подумал: «А вдруг с ней что-то случилось? Вдруг она упала?» Но все равно я не отозвался, только смотрел на стены, и не отзывался, и думал, до чего же эта квартира маленькая, и не отзывался, и размышлял о Дане из клуба, и не отзывался. А когда она вышла из ванной, роняя капли воды, то прошествовала мимо меня, не сказав мне ни слова.

Моше мчится в Тверию. Другого варианта нет. В окно стучит дождь, печка включена, и он сам пылает от гнева. Как жена могла оставить его на всю ночь на улице? Бросить ему одеяло? Как она посмела? Как? Как? Он закашлялся. В кабине поднимается пар. Он пытается прикинуть другие возможности, но мысли плавятся в пламени гнева. Он больше не думает ни о детском садике, ни о ребенке. Он хочет одного: добиться, чтобы последнее слово осталось за ним. Автобус спускается к Мертвому морю, слева – недавно открывшееся казино в Иерихоне. «Может, заглянуть туда? – мелькает у него соблазнительная мысль. – Все равно Менахем сейчас в ешиве. Нет!» – строго выговаривает он себе и сворачивает направо, на шоссе вдоль Иорданской долины, ведущее в Тверию, ибо дело его не терпит отлагательств. Менахем втянул его в эту неприятность, не может быть, чтобы он не поддержал его. В Тверию он прибыл раньше, чем ожидал. Город выглядит каким-то запущенным, закопченным, некоторые балконы вот-вот обрушатся. Но большое здание ешивы сияет свежей побелкой. Он заходит внутрь, сожалея, что в кармане нет кипы. Мимо проходят юные ученики ешивы, удивленно глядя на него. Он останавливает одного и спрашивает:

– Где я могу найти Менахема Закияна?

– Вы имеете в виду уважаемого раввина Закияна? – испуганным голосом переспрашивает юноша.

– Да, – подтверждает Моше, и парень посылает его в конец коридора. Там в последней комнате сидит уважаемый раввин. Моше быстро, преодолевая смущение, проходит мимо портретов праведников, в душе надеясь, что дверь в комнату будет открыта. Но она закрыта, и ему приходится осторожно стучать в дверь согнутым мизинцем. В ответ – тишина. Он стучит еще раз, и из-за двери слышится голос его брата:

– Да возвысится и придет! Да возвысится и придет!

Моше входит, готовый рассыпаться в извинениях, но не успевает сказать ни слова, потому что Менахем поднимается со своего стула и тепло жмет ему руку.

– Брат мой, какая честь! – говорит Менахем и обнимает его. И объясняет ученикам: – Это мой брат Моше, проделавший к нам путь из святого города Иерусалима. Чем мы заслужили такую честь, брат?

Моше краснеет, у него першит в горле; он не намерен позориться перед всеми присутствующими.

– Нет, я … – начинает он. – Мне нужно поговорить …

Брат ободряюще улыбается ему глазами: «Прошу тебя, брат мой, посиди с нами. Еще немного, и мы, с Божьей помощью, закончим. А пока почему бы тебе не послушать этих юных знатоков, способных поделиться с тобой жемчужинами мудрости?» Моше покорно садится на стул, который ему маловат. Ученики возвращаются к своей казуистике под руководством достопочтенного раввина. Тема: еженедельная глава Торы, Бытие, глава 44, стих 18. Иосиф, сын праотца Якова, притворяется, что не знает своих братьев, стоящих перед ним во дворце фараона, пока из горла у него не вырывается тоскливый крик. «И не мог Иосиф удержаться при всех, стоящих около него, и закричал: удалите от меня всех. И не оставалось при Иосифе никого, когда он открылся братьям своим. И громко зарыдал он, и услышали Египтяне, и услышал дом фараонов»[28].

– Не забывайте, – напоминает Менахем своим ученикам, – это те же самые братья, которые бросили его в яму. Только потому, что они завидовали ему. Они бросили его в яму и ушли. Но Иосиф не держит на них зла, Боже упаси, он их прощает. А почему он прощает? Что дает ему силы прощать? Сказано в книге Бытие, глава 45, стих 5: «Но теперь не печальтесь и не жалейте о том, что вы продали меня сюда; потому что Бог послал меня перед вами для сохранения вашей жизни». – А потом Иосиф снова повторяет: «Бог послал меня перед вами, чтобы оставить вас на земле и сохранить вашу жизнь великим избавлением. Итак, не вы послали меня сюда, но Бог…»[29] Чему же учит нас история?

Моше слышит все, что говорится, но смысл слов от него ускользает. Его мысли заняты другим, в голове мелькают картины ссоры. Он с нетерпением ждет окончания урока и, когда последний ученик покидает комнату, придвигает стул к столу брата, который спрашивает:

– Дорогой мой, все в порядке?

– Нет, – отвечает Моше. Он слишком устал, чтобы притворяться. И он рассказывает Менахему всю историю от начала и до конца. Как Сима ходила в детский сад. Какой она оттуда вернулась. Что он сказал ей. И что сказала она. И как стакан очутился у него под ногой. И как стакан разбился. Когда он доходит до эпизода, когда Сима выгнала его из дома, он колеблется, и голос его срывается. Но все же он описывает и лютый холод, и брошенную ему на голову газету. Когда он заканчивает, ему кажется, что он пробежал марафон. Из последних сил он поднимает на брата глаза: