Торговцы плотью - [15]

— Хотел бы и я здесь пожить… — протянул я.

— Жаль, что я не встретилась с тобой в понедельник, я б тебя непременно пригласила… Мы можем повидаться, когда я в следующий раз приеду в Нью-Йорк?

Я подумал, что Марта Тумбли наверняка подстроила мне все это для проверки.

— Конечно, Марта со мной свяжется.

Она кивнула.

— Заказать какую-нибудь выпивку?

— Спасибо, но я сегодня уже достаточно выпил.

— Да и я тоже… Но у меня есть кое-что получше.

Она отправилась в спальню и вышла оттуда с маленькой серебряной коробочкой тонкой работы. Открыла крышечку и протянула мне.

— Кокаин? Боюсь, для меня это напрасный перевод продукта. А вы, если хотите…

Она нюхнула.

— Ты знаешь, у женщин бывают всякие фантазии… — начала она.

— Никогда в этом не сомневался. Ну, и какие фантазии у вас?

— Ох, всякие… Ты не мог бы раздеться?

Я начал раздеваться. Я уже снял брюки, когда увидел, что она по-прежнему сидит в кресле полностью одетая.

— А вы?

— Я не буду.

Она заставила меня лечь на кушетку, пододвинула поближе кресло и долго разглядывала мое обнаженное тело.

— Очаровательно.

— Спасибо. Вы бы хотели, чтобы я что-нибудь сделал?

— Не сейчас.

Она начала легонько ласкать меня прохладными пальцами. Я почувствовал возбуждение.

— Смотри-ка, при твоем сложении эта штука выглядит весьма прилично, — сообщила она.

Потом она выдала мне сто долларов обещанной платы и еще сто долларов на чай. Я пожелал ей счастливого пути, мы пожали друг другу руки и расстались.

Глава 17

Дженни Толливер собиралась на Рождество домой. Домой — это в Ратленд, штат Вермонт. Там ее отец, отставной инженер-железнодорожник, и мать-домохозяйка жили в доме, похожем на зачерствевший свадебный торт. Дженни уезжала утром 24-го и возвращалась в самый канун Нового года.

— Значит, на Рождество ты меня бросаешь? — спросил я. — Это потому, что я отказался сходить с тобой на мессу?

— Вовсе нет! Мама и папа становятся совсем старенькими, они очень просили приехать на праздники, я не могу им отказать. Но ты можешь поехать со мной, Питер, поживешь у нас недельку.

— Не думаю, что это удачная идея. Они станут расспрашивать, что да как, в каком качестве я появился в их доме, и окончательно испортят тебе настроение. А к Новому году возвращайся обязательно. Я поговорю с Артуром, может, устроим вечеринку. Ничего особенного — пиво и запеченный окорок. Как ты на это смотришь?

— Положительно! Веди себя хорошо в мое отсутствие!

— А разве я себя когда-нибудь плохо вел?

— Лгунишка! — Она вроде бы шутила, но в голосе ее звучала грусть.

Предрождественская суббота была моим последним днем в «Королевских дланях». Со мной расплатились, я холодно кивнул менеджеру — типу весьма ехидному — и решил прогуляться по Мэдисон-авеню до бутика «Баркарола». Хотел глянуть: могу ли я там купить подарок для Дженни? То есть могу ли я себе это позволить…

Как и в прошлый раз, я был ошеломлен богатством здешних клиентов — мне никогда прежде не доводилось видеть столько норковых манто сразу.

Для Дженни я нашел там роскошный шарф от «Гермеса». Он стоил гораздо дороже, чем я намеревался потратить, но я утешал себя мыслью о том, что Дженни сможет содрать рисунок для своих тканей.

Я уже направлялся к выходу, когда заметил в витрине знакомую серебряную шапочку — точно такую, как была на Грейс Стюарт. Слишком явное совпадение, чтобы быть просто совпадением.

Значит, Марта Тумбли обслуживает мною вовсе не «добрых подруг» — эти женщины в действительности были благодарными покупательницами, которым она предоставляла дополнительные услуги. Вот это ситуация! Мне она не нравилась, так как могла породить лишние проблемы.

Во вторник я ужинал с Дженни и преподнес ей шарф. Она была в восторге и, в свою очередь, подарила мне золотые запонки от Тиффани.[6] Мы поцеловались и пожелали друг другу счастливого Рождества.

Мы съели по стейку в «Олд Хомстед», потом отправились к ней и сразу же легли в постель. Дженни была полна страстного энтузиазма.

— Эй, — сказал я, — полегче! Ты же только на неделю уезжаешь.

— А я хочу вычерпать тебя до дна. Измучить, измочалить. Чтобы никакой другой ни капельки не досталось.

Я зарычал и стиснул ее в объятиях.

Там было так уютно, так спокойно — для полноты картины не хватало еще снежной бури за окнами, но ночь была холодной и ясной.

Когда мы насытились друг другом, она начала говорить о любви. Я безропотно соглашался со всем, что она говорила, — уж очень не хотелось нарушать это спокойствие.

Глава 18

Хорошо, что Дженни уехала — всю неделю я был очень занят. Не только я, но и Артур Эндерс и Кинг Хейес. В субботу мы весь день встречали и провожали клиенток с интервалом буквально в несколько минут. Работали мы в нашей с Артуром квартире.

Мы окрестили эти встречи «сценами». «Как прошла твоя „сцена“?», «У меня назначена „сцена“ на вечер», «Это была довольно трудная „сцена“». За неделю у Кинга были три «сцены», у меня с Артуром — по две, поэтому мы пришли к выводу, что можем позволить себе на Новый год не пиво, а шампанское.

В три часа дня во вторник у меня была «сцена» с женщиной по имени Джоан. Она оказалась маленького росточка и более чем просто пухленькой. Джоан призналась, что с тех пор, как набрала вес, муж к ней ни разу и не притронулся — полнота, видите ли, вызывает у него отвращение.