Торговцы плотью - [17]

— Тогда это низводит секс до уровня «заказать нам еще по мартини или заняться любовью?». То есть превращает нечто чудесное и высокое в вещь обыкновенную и необязательную.

Я засмеялся:

— А ты, оказывается, романтик.

— Хорошо, если б и ты был более романтичным, — с горечью ответила она.

— А я и есть романтик, но у нас с тобой цели разные.

— И чего же ты хочешь?

— Сейчас? Тебя.

Чуть позже я вернулся к разговору — почему-то чувствовал настоятельную потребность убедить ее в собственной правоте.

— Послушай, давай предположим, что женщина выходит замуж за мужчину, которого она не любит. Причины могут быть разными. Может, он богат, а может, он хороший, надежный, работящий человек. А женщина думает о своем будущем. Но если она не любит его, разве она в таком случае не продает свое тело?

— Ну… — протянула Дженни, — не совсем так.

— Она его не любит, но ложится с ним в постель, потому что он ее содержит. Разве это не низводит ее до уровня проститутки?

— Нет, если она ухаживает за ним, заботится о нем и детях, ведет хозяйство. Проститутки этого не делают.

Я молчал.

— И, кроме того, — продолжала Дженни, — со временем она может его полюбить.

— Вполне возможно, но ставить на это нельзя. Все может повернуться совсем иначе. А я говорю только о том, что все мы тем или иным образом торгуем собой. Вот ты, например: разве не продаешь свой талант художника?

— Конечно. Но это моя работа. И она не имеет никакого отношения к моей личной жизни. Разве ты можешь сказать, что я продаюсь тебе?

— Конечно! Продаешься в обмен на эти роскошные апартаменты и бриллианты, которыми я тебя усыпал.

— Свинья, — объявила она, поудобнее устраиваясь у меня на плече. — Давай-ка спать.

Я подождал, пока дыхание ее станет сонным и ровным, потом высвободил руку и нежно откинул волосы с ее лица. Она во сне что-то пробормотала. Голос у нее был счастливый.

Я лежал без сна и все думал о том, о чем мы с ней говорили и о наших с ней отношениях. Она все-таки предлагала мне кое-что, а именно — свою любовь. А я предоставлял ей объект любви. Значит, и я ей кое-что продавал — разве не так?

Я совсем запутался в этих построениях и заснул с мыслью, насколько честно заработанные пятьдесят долларов облегчают существование.

Глава 20

Сол Хоффхаймер сказал, что у его жены проблемы с женскими органами и может потребоваться операция. Младшую дочку водили к ортодонту, который потребовал за услуги три тысячи долларов. («Наверное, вознамерился поставить ей платиновые скобки», — мрачно прокомментировал Сол.) А пару дней назад прямо на шоссе в Лонг-Айленде у него полетела к черту коробка передач…

— Сол, — сказал я, — похоже, этот парень на небесах за что-то на тебя прогневался.

— Я и сам начинаю так думать. Знаешь, какой у меня был доход за прошлую неделю? Целых пять баксов. И как, ты думаешь, я их заработал? Нашел на полу в такси.

Я принес с собой еду: два кофе, две горячих колбаски на ржаном хлебе и два куска датского яблочного пирога — все это я купил в деликатесной лавке на углу. Мы сидели, жевали, так и не сняв пальто, — что-то случилось в котельной, и в офисе стоял жуткий холод.

— Значит, дела идут хреново?

— Хреново? Не то слово. Вовсе не идут.

Я выложил на стол три бумажки по десять долларов.

— Это в счет моего долга. Огромное тебе спасибо!

Сол недоверчиво воззрился на деньги.

— А ты уверен, что можешь себе это позволить?

— Уверен. Пей кофе, а то остынет.

— У меня тут есть пара предложений. — Сол толкнул мне через стол листочки. — Одно для новой «мыльной оперы» — им нужен персонаж типа врача-интерна. А второе — на озвучивание какого-то дурацкого документального фильма о Южном Бронксе. Ты бы сходил в студию — режиссер там натуральный козел.

— Звучит многообещающе. — Я сунул листочки в карман. — Спасибо, Сол. Попробую сдать очередной экзамен. Скажи по правде: я у тебя единственный, у кого дела — швах?

— Ха! Дело не в тебе. Весь бизнес трещит по швам — шесть миллионов душ на каждое рабочее место.

— А сколько у тебя вообще клиентов? — спросил я, украдкой взглянув на исцарапанный ящик для архивных папок.

— Кто считал? Каждый день кто-то звонит, каждый день кто-то отваливается. Может, уезжают домой, куда-нибудь в Айову или другое какое место… У меня сейчас приблизительно человек сорок — половина женского пола, половина мужского.

— И все как-то работают?

— Интересно, сидел бы я сейчас в ледяном офисе и горевал по поводу жениной операции, если б они работали?

— Двадцать парней? — задумчиво переспросил я. — И в основном молодых?

— По большей части молодых. А что?

— Да просто так, любопытствую.

Выйдя на улицу, я достал из кармана листочки с предложениями, разорвал на мелкие клочки и пустил по ветру.

Глава 21

На «сцену» к Кингу Хейесу явилась до ушей накачанная кокаином дама, она вытащила пудреницу с порошком и предложила ему нюхнуть вместе с нею. Когда он отказался, дама обозвала его «грязным черномазым» и гордо удалилась.

Одна из моих клиенток после успешного окончания «сцены» заявила: «Все было шикарно, давай повторим», — и мне пришлось как можно дипломатичнее объяснять ей, что «дубли» за все те же пятьдесят долларов не предусмотрены. Что и говорить, клиентка осталась недовольной.