Тополь берлинский - [70]
Эрленд отпустил коленку незнакомца, сначала чуть сильнее ее сжав, а потом несколько раз легко по ней хлопнув.
— Нет, — сказал Тур.
— Что нет? Не будешь кофе или не чувствуешь себя странно?
— Нет.
— Не хочешь знакомиться с Крюмме?
— Да. Ты причинял матери только боль. Видела бы она… Хорошо, что она умерла.
— Какого черта ты несешь?! — громко воскликнул Эрленд, слишком громко и пискляво, голос не вмещался в кухню, оставляя морозные узоры на стекле.
— Свинья, — сказал Тур. — Приехал… сидишь тут и гребешь все под себя. Проваливай.
Эрленд приблизился к нему вплотную, запахло мужским парфюмом и арахисом.
— Заткнись! — скомандовал он. — Я здесь не ради тебя, а ради Турюнн!
— Не ори. Ты всегда причинял матери только зло.
Щека запылала, Тур рухнул на кухонный стол, распластав руки, чтобы удержаться. Щека, прижатая к холодной поверхности стола, горела, он попытался поднять голову, но мышцы не слушались. Тут дверь открылась, и послышался голос Турюнн, он почувствовал ее руки на плечах, теперь заболело еще и ухо.
Турюнн помогла ему подняться.
— Что это вы тут устроили? — закричала она.
Неужели она тоже будет на него орать? Они говорили за его спиной, он не оборачивался. Услышал, как они повторили его слова и ответ Эрленда кроме фразы, что он здесь ради Турюнн. А потом Турюнн вытолкала отца за дверь.
— Тур, тебе надо еще немного полежать, — сказала она. — Я поднимусь с тобой, а потом принесу тебе кофе и бутербродов.
Постель была еще теплой, он лег, не раздеваясь. Доски на потолке остались прежними. Все изменилось, а доски — нет. И он был им благодарен, стал рассматривать их долго и тщательно. Даже когда дверь открылась, вошла Турюнн с подносом и поставила его на ночной столик.
— Они любят друг друга, — сказала она. — Прожили вместе двенадцать лет.
— Мать хотела…
— Твоя мать умерла. И она бы обрадовалась, узнай она, что у Эрленда все в порядке и он счастлив в браке с хорошим человеком.
— Нет.
— Может, хватит уже?!
Выходя, она захлопнула дверь.
Хватит что? Он посмотрел на чашку, по счастью, чашка была старой. Турюнн забыла сахар.
Он приподнялся на локте и поднес чашку ко рту, немного кофе пролилось. Два бутерброда с сыром и один с…
Он откусил, оказалось — ветчина. Он не ел ее уже много лет, они покупали вяленую баранину или салями.
Салями ему не очень нравилась, на нее шли старые отжившие своё свиноматки.
Хлеб был из морозилки, еще испеченный матерью. Этот датчанин сидел внизу на кухне и уплетал хлеб, испеченный ныне покойной женщиной, которая бы возненавидела его. Щека ужасно горела, он опустил голову на подушку, все еще жуя бутерброд, приложил руку к лицу. Жар передался пальцам, кожа пульсировала. Приехал и дерется. Сидят, тискаются друг с другом под кухонным столом и еще дерутся. Лучше уж продать всех свиней на бойню, а потом застрелиться.
Надо приехать вместе со священником, тогда это будет вроде как визит по делу. Он не был там семь лет. Теперь у него есть дело. Надо подготовить похороны, составить сценарий. Он связался со священником Фоссе и договорился, что захватит его, тогда не придется там задерживаться, надо будет везти священника домой. Он показался на подъездной аллее ближе к вечеру. На дворе стояла чужая машина. Из проката. Он припарковал свой «ситроен» за ней. Мобильник оставил на сиденье. Он рад был от него избавиться, Сельма Ванвик обрывала телефон, даже послала ему поздравительную открытку на домашний адрес. А совсем отключить мобильник он не мог, люди умирают и в неурочное время.
В темноте хутор выглядел как всегда. Свет горел только на кухне, окно изнутри запотело.
— Посмотрим, как все сложится, — сказал он священнику, который ждал на крыльце, пропуская его вперед. Изнутри слышалась музыка.
Незнакомый мужчина в свитере с высоким воротом и зеленом переднике стоял у плиты, что-то жарил на сковородке, сильно пахло специями и жареным мясом. Незнакомец был маленького роста, толстый, раскачивался в такт какой-то популярной песенке, звучавшей по радио. В двух кастрюлях на задних конфорках что-то кипело, все окна запотели от пара, окно со светильником было приоткрыто, но это не помогало. Турюнн и Эрленд сидели за столом, держа в руках по бутылке пива, выпивая, очевидно, прямо из горлышка, стаканов он не заметил.
На полу стояли не распакованные мешки из гипермаркета, на столе — газета с некрологами. Сквозь приоткрытую дверь в гостиную он разглядел отцовские колени.
Эрленд и Турюнн встали, как только заметили вошедшего и белый воротничок, видневшийся под курткой его спутника. Турюнн поспешила выключить радио, низкорослый мужчина у плиты обернулся. На кухне стало очень тихо, только из гостиной доносился разгоряченный голос футбольного комментатора.
— Это ты? — сказал Эрленд. — Вы?
Священник протянул руку:
— Эрленд — это вы?
— Да.
— Соболезную. Меня зовут Пер Фоссе. Я местный священник.
— Спасибо, — сказал Эрленд и пожал руку, он был смущен, поглядывал на бутылки пива на столе.
— В том, чтобы сообща приятно проводить время, нет ничего дурного, даже когда в доме горе, — сказал священник и улыбнулся.
— Это… Карл, — представил Эрленд человека у плиты. — Карл, это Маргидо, мой брат.
«Раки-отшельники» — роман о перипетиях человеческих отношений. Когда раскалывается диковинная раковина, нет больше одиночке покоя и уюта, и оголенные и беззащитные отшельники вынуждены восстанавливать связи с ближним своим, пытаться понять и принять его — и свое семейное родство. И так уцелеть в океане жизни.Писательский голос Анне Рагде, ее интонация трогают сердца даже самых скупых на эмоции читателей. «Раки-отшельники» — это сон, в конце которого не помешает поплескать в лицо холодной водой и всмотреться в зеркало: не герой ли романа вернет взгляд?
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.