Томас Чаттертон - [31]

Миссис Уолмсли рассказывает… что он никогда не позволял подмести комнату, где он читает и пишет, ссылаясь на то, что поэты-де ненавидят веники; а она говорила в ответ, что не знает, на что годны поэты — разве что сидеть в грязном шлафроке и колпаке в мансарде и когда-нибудь помереть с голоду…

Племянница [кузины Баланс; она же — дочь супругов Уолмсли. — Т. Б.], со своей стороны, говорит… что он никогда не притрагивался к мясу, а пил только воду и жил, казалось, одним воздухом… Что он имел привычку сидеть почти всю ночь, читать и писать; и что ее брат жаловался: ему, мол, страшно лежать с ним рядом — потому что он наверняка дух, раз никогда не спит…

Племянник [в пьесе его зовут Джек. — Т. Б.] говорит… что раз или два видел, как тот вытаскивает из кармана бараний язык; что Чаттертон, насколько он знает, никогда не спал, лежа с ним рядом; ложился он в постель очень поздно, порой в три или четыре утра, и всегда уже бодрствовал, когда просыпался он (племянник) и вставал в то же время, около пяти или шести; что почти каждое утро пол был усеян обрывками бумаги, не больше шестипенсовика, потому что, прежде чем лечь, он рвал написанное.

Возлюбленные Томаса в пьесе — мисс Сингер, мисс Уэбб, мисс Тэтчер — это те девушки, которым Чаттертон просит передать привет, когда пишет из Лондона родным. Марию Рамси упоминает сестра Чаттертона, рассказывая — уже после смерти брата, — что тот вел с ней обширную переписку. Когда Мария — в пьесе — ссылается на письмо Томаса, где тот рассказывает о своей внезапной влюбленности в даму, которая проехала мимо него в экипаже, Янн дословно цитирует строки из письма Чаттертона сестре.

Таинственный «Мастер Чени, поющий мальчик» — упоминаемый в одной афише певец лондонского театра «Мэрилебон гарденс» (принадлежавшего мистеру Аттербуи), который должен был исполнять роль Купидона в бурлеске Чаттертона «Месть», так и не поставленном при жизни автора.

Миссис Эскинс (настоящее имя Эдкинс) — вдова бристольского художника и стекольщика, хорошо знавшая семью Чаттертонов и впоследствии рассказавшая о ней много подробностей.

Даже старая миссис Чаттертон с ее неизменной трубкой не придумана, потому что в одном из писем родным Томас пишет, что послал в подарок «бабушке немного британского терпкого табаку и курительную трубку».

Сравнительно менее достоверна (лучше сказать: меньше подтверждена источниками) обстановка в доме миссис Эйнджел, представленная в последней сцене пьесы. Нет сведений, что Чаттертон в этот короткий период делил комнату с проституткой и хастлером. Но о самом районе, куда он переехал, Янн в статье «К трагедии Томас Чаттертон»[31] (1954) пишет: «Мы не знаем, почему он сменил квартал, где жил прежде, на Брук-стрит. Хотел ли он подчеркнуть одинаковость положения поэтов и проституток, показать, что дух до такой степени отвержен? Или то была его последняя тщетная попытка обрести — еще при жизни — свободу?» Чаттертон действительно заболел венерической болезнью, судя по рассказам тамошнего аптекаря. А по словам одной женщины (тоже опрошенной сэром Крофтом), соседки миссис Эйнджел, та ей рассказала следующую историю:

…зная, что он ничего не ел последние два или три дня, она 24 августа предложила ему с ней поужинать, но он обиделся на употребленные ею выражения, намекавшие, как ему показалось, на его нужду, и заверил ее (хотя, судя по внешнему виду, потерял уже три четверти веса), что не голоден.

Это был последний вечер перед тем, как Чаттертон покончил с собой.

Что касается начального — бристольского — периода жизни Чаттертона, то и здесь Янн точно следует фактам. Интересно, что даже встречу с ангелом Абуриэлем нельзя считать чистым вымыслом. В статье Нильса Хёпфнера «Английский вундеркинд. К 250-летию со дня рождения Томаса Чаттертона»[32] (2002) приводится такой отраженный в источниках эпизод: восьмилетний Томас просит человека, который хочет расписать для него чашку: «Нарисуй мне ангела с крыльями и барабан, чтобы барабанная дробь разнесла по всему миру мое имя!»

В восемь лет, в 1760 году, Томас стал учеником Колстонской школы. «Там старшие ученики спали по двое в одной кровати, младшие — по трое», пишет Янн в статье «К трагедии Томас Чаттертон». Тогда-то и завязывается дружба Чаттертона с Томасом Кэри (который потом напишет элегию на его смерть), с сыном пивовара Уильямом Смитом (он проживет почти до девяноста лет и умрет в 1836-м, а работать будет — после 1800-го — вахтером в бристольском театре) и с младшим учителем, знатоком поэзии Томасом Филлипсом; позже другом Томаса станет и брат Уильяма Питер… С четырнадцати лет Чаттертон сочиняет стихи.

В 1767-м начинается ученичество у адвоката Ламберта, в доме которого Томас оказывается чуть ли не на положении лакея. С 1768-го он пишет стихи и драмы в стихах от имени монаха XV века Томаса Роули, одновременно занимаясь подделкой старинных документов, и примерно в это же время основывает кружок «молодых людей, которые называли себя „Spouting Club“[33] и по своей политической направленности были революционерами, ранними предшественниками внепарламентской оппозиции» (Нильс Хёпфнер).