Инспектор Нил и профессор Бернсдорф познакомились примерно год назад – велось дело об отравлении – и с тех пор изредка перезванивались и встречались.
– Что, док, наш человек умер?
– Да. Когда его привезли сюда, было уже поздно.
– А причина смерти?
– Само собой, будет вскрытие. Вообще случай довольно интересный. Я даже рад, что мне придется им заниматься.
Профессиональный задор в богатом обертонами голосе Бернсдорфа сказал инспектору Нилу по крайней мере об одном.
– Ты считаешь, что смерть не была естественной, – сухо констатировал он.
– Какая там, к чертям собачьим, естественная, – экспансивно прогремел доктор Бернсдорф. – Пока это, сам понимаешь, неофициально, – с запоздалой осторожностью добавил он.
– Понимаю. Понимаю. Само собой. Его отравили?
– Несомненно. Мало того – только это неофициально… строго между нами, – готов побожиться, что знаю, чем именно.
– В самом деле?
– Токсином, сын мой. Токсином.
– Токсин? Первый раз слышу.
– Не сомневаюсь. Совершенно необычный яд! Восхитительно необычный! Я бы и сам нипочем его не распознал, но с месяц назад у меня был похожий случай. Ребятишки играли в дочки-матери, так вот, они сорвали с тисового дерева ягоды и положили их в чай.
– И тут это же? Ягоды тисового дерева?
– Ягоды или листья. Очень ядовитые. Токсин – это, разумеется, алкалоид. Что-то не помню, чтобы его применяли намеренно. Весьма интересный и необычный случай… Ведь все травят друг друга гербицидами, эти гербициды у меня уже в печенках сидят. А токсин – это просто конфетка. Я, конечно, могу и ошибаться – и ты, ради бога, на меня пока не ссылайся, – но сдается, что я прав. Да и тебе небось такое дело интересно. Все-таки что-то новенькое!
– Все поют и веселятся, да? Кроме жертвы.
– Увы, несчастному не повезло, – согласился доктор Бернсдорф без особого огорчения в голосе. – Сыграл в ящик.
– Он перед смертью что-нибудь сказал?
– Один из твоих людей сидел около него с блокнотом. Он все записал, слово в слово. Тот что-то бормотал насчет чая… будто ему на работе что-то подсыпали в чай… но это, конечно, бред.
– Почему бред? – резко спросил инспектор Нил, чье воображение уже нарисовало такую картину – роскошная мисс Гросвенор подкладывает ягоды тисового дерева в заварной чайничек. Но он отмел эту версию как несостоятельную.
– Потому, что этот яд не мог сработать так быстро. Симптомы проявились сразу, едва он выпил чай, верно?
– Свидетели говорят, что так.
– Ядов, которые действуют мгновенно, почти нет – за исключением цианидов, разумеется, да, пожалуй, еще чистого никотина…
– А цианид и никотин тут явно ни при чем?
– Мой дорогой друг. Он бы умер еще до приезда «Скорой помощи». Нет, то и другое исключено. Я было заподозрил стрихнин, но тогда откуда конвульсия? Короче, готов поставить на кон свою репутацию – неофициально, конечно, – это токсин.
– А он через сколько времени начинает действовать?
– По-всякому. Через час. Два или даже три. Покойник, видимо, был большой любитель поесть. Если он плотно позавтракал, действие яда могло замедлиться.
– Завтрак, – задумчиво произнес инспектор Нил. – А что, вполне может быть.
– Завтрак с Борджиа.[3] – Доктор Бернсдорф весело рассмеялся. – Ладно, дружище, удачной охоты.
– Спасибо, доктор. Соедини меня, пожалуйста, с моим сержантом.
Опять послышались какие-то щелчки, гудки, невнятные голоса вдалеке. Потом трубка наполнилась тяжелым прерывистым дыханием – так бывало всегда, когда сержант Хей собирался заговорить.
– Сэр, – раздался его встревоженный голос. – Сэр.
– Нил слушает. Умерший сказал перед смертью что-нибудь важное?
– Сказал, что все дело в чае, который он выпил в своем кабинете. Но врач говорит, что…
– Это мне известно. Еще что-нибудь?
– Нет, сэр. Правда, кое-что мне показалось странным. На нем был костюм… я проверил карманы. Все, что у всех: платок, ключи, мелочь, бумажник… ну и вот это… чýдная находка. В правом кармане пиджака. Там была крупа.
– Крупа?
– Да, сэр.
– Что значит «крупа»? Сухие полуфабрикаты? «Завтрак фермера»? «Уитифакс»? Или зерна пшеницы, ячменя…
– Именно, сэр. Зерна. Мне показалось, что это рожь. Довольно много.
– Понял… Странно… Может, это образцы… в связи с какой-нибудь торговой сделкой.
– Совершенно верно, сэр… но я решил, лучше вам сказать.
– Все правильно, Хей.
Несколько мгновений инспектор Нил, положив трубку, смотрел прямо перед собой. Его привыкший к порядку мозг переходил ко второй фазе расследования – до сих пор отравление лишь подозревалось, теперь же факт отравления был налицо. Профессор Бернсдорф хоть и говорил неофициально, но в таких делах на его слова можно положиться. Рекса Фортескью отравили, и яд ему, скорее всего, дали за два-три часа до появления симптомов. Выходит, сослуживцы умершего к смерти своего босса, судя по всему, не причастны.
Нил поднялся и вышел из кабинета. Сотрудницы пытались работать, но пишущие машинки стрекотали далеко не с самой высокой скоростью.
– Мисс Гриффит? Можно вас еще на минутку?
– Конечно, мистер Нил. Ничего, если я отпущу девушек пообедать? Время перерыва давно прошло. Или вам удобнее, чтобы они перекусили здесь? Тогда мы что-нибудь закажем.
– Нет. Пусть идут обедать. Но потом они должны вернуться.
