— Гм. Кто же меня будет усыплять? Вы?
— Один из моих ученых друзей, мадам. Если не ошибаюсь, как раз его автомобиль остановился у вашего подъезда. Слышите?
— Кто он?
— Доктор Казалет с Харли-стрит.
— Постойте… А это надежный человек?
— Он не шарлатан, если вы это имеете в виду. Его пациенты из лучших домов. Совершенно спокойно можете довериться ему.
— Ладно, — сказала со вздохом леди Аствелл. — Я не больно верю, но раз вы настаиваете… Попытка не пытка. По крайней мере, мы не упустим ни одной возможности помочь Чарльзу. Я ни в чем не хочу мешать вам.
— Тысяча благодарностей, мадам!
Пуаро шариком выкатился из будуара и вскоре возвратился в сопровождении полного человека в очках. Его круглое лицо и откровенно жизнерадостный вид никак не совпадали с представлением леди Аствелл о гипнотизерах.
— С чего начнем наш спектакль? — настроившись на веселый лад, спросила она.
— Никаких сложностей, леди Аствелл, все чрезвычайно просто, — охотно откликнулся доктор. — Подложите подушку под локоток, займите самое удобное положение, вот так. И ни о чем не тревожьтесь.
— С чего бы мне тревожиться? Посмотрела бы я на того, кто попробует усыпить меня или еще что-нибудь против моей воли!
— Совершенно справедливо. Но раз вы согласились на наш маленький сеанс, это уже не против воли, не правда ли? — сказал доктор с приятной улыбкой. — Все прекрасно. Месье Пуаро, выключите верхний свет. Леди Аствелл, будьте добры прикрыть глаза, словно вам дремлется.
Он неслышно подошел к ней поближе.
— Уже поздно. Вам хочется спать. Веки тяжелеют. Они смыкаются, смыкаются… их уже не разлепить. Вы погружаетесь в сон. Вы спите.
Голос походил на умиротворяющее журчание, на тихое мурлыкание. Наконец, доктор наклонился и слегка приподнял правое веко леди Аствелл. С удовлетворенным видом он повернулся к Пуаро.
— Все в полном порядке, — сказал он. — Начинать?
— Да, пожалуйста.
Теперь доктор заговорил иначе: отчетливо и властно.
— Леди Аствелл, вы спите, но вы меня слышите? Способны ответить?
Не меняя положения, она отозвалась бесцветным монотонным голосом, который прозвучал очень слабо:
— Я слышу. Могу отвечать.
— Я хочу, чтобы вы вернулись в тот вечер, когда был убит ваш муж. Вы помните этот вечер? Хорошо помните?
— Да.
Легкая нервная дрожь передернула ее.
— Итак, вы за столом во время ужина. Что вы видите? Что чувствуете?
— Я расстроена, сокрушаюсь из-за Лили.
— Это мы знаем. Что вы видите вокруг себя?
— Виктор в неумеренном количестве поглощает соленый миндаль, он такой лакомка. Надо предупредить Парсонса, чтобы ставил блюдо с миндалем на другой конец стола.
— Отлично. Продолжайте.
— Рьюбен насуплен и подавлен. Едва ли это из-за одной Лили. Подозреваю, что у него деловые неприятности. Виктор то и дело бросает на него скрытые взгляды…
— Что вы можете сказать о мистере Трефузиусе?
— Его левая манжета пообтрепалась. Волосы обильно смазаны брильянтином… Скверная привычка у мужчин; обивка кресел всегда в жирных пятнах.
— А теперь, мадам, ужин окончен, — сказал доктор Казалет, выразительно взглянув на Пуаро. — Вы пьете кофе. Опишите все подробнее.
— Кофе сварен хорошо. Кухарке это удается далеко не каждый день, вообще ей нельзя ничего доверить… Лили часто поглядывает на окно. Не знаю, что ей там понадобилось? В гостиную входит Рьюбен. У него приступ мрачности, не знает на ком сорвать свой гнев и очень груб с Трефузиусом, беспрерывно осыпает его оскорблениями. У Трефузиуса в руке нож для разрезания бумаг с довольно острым лезвием. Как он его стиснул! Даже суставы пальцев побелели. Воткнул в стол с такой силой, что кончик отломился… Держит, словно кинжал, готовый вонзиться в спину… Они оба уходят. С беспокойством и нежностью смотрю на Лили. Как ей к лицу зеленый муслин! В своем платье она похожа на водяную лилию… Нет, чехлы от мебели придется отдать в стирку на следующей же неделе.
— Минутку, леди Аствелл, остановитесь.
Казалет снова повернулся к Пуаро.
— Кажется, наступает самое главное, — шепотом сказал он. — Разрезательный нож, вот что первым запало в ее подсознание. Перейдем теперь в башню. — Он продолжал настойчиво и четко: — Прошло некоторое время. Вы уже в кабинете у вашего мужа. Началась ссора, не так ли?
Она опять непроизвольно поежилась.
— Да, очень крупная ссора. Мы не сдерживаемся и говорим очень обидные вещи друг другу.
— Отвлекитесь от этого. Забудьте. Насколько ясно вы видите комнату? Она ярко освещена? Шторы задернуты?
— Нет, плафон потушен. Зажжена только настольная лампа.
— Вот вы уходите. Желаете ли вы мужу спокойной ночи?
— Нет. Я слишком рассержена.
— Вы видите его в эти минуты последний раз. Скоро он будет убит. Вы знаете его убийцу?
— Да. Это Трефузиус.
— Почему вы так говорите? Что вас натолкнуло на эту мысль?
— Горб. Горб на шторе. Она оттопыривалась.
— Вы видели достаточно ясно?
— Да. Я почти коснулась шторы.
— Вы подумали, что там спрятался человек? Трефузиус?
— Да.
— Почему вы уверены, что именно он?
Впервые в ее голосе прозвучала неуверенность, она заволновалась.
— Я… я… Из-за ножа для бумаг.
Пуаро и Казалет переглянулись.
— Леди Аствелл, вы говорите, что на шторе был выступ, словно кто-то прятался. А вы видели этого человека?
