Том 6. Революции и национальные войны. 1848-1870. Часть вторая - [51]

Завоевание Кабилии. Укрепившись в своих суровых и недоступных горах, кабилы в течение веков оставались обособленным народом. Римская ассимиляция их не коснулась. Во время арабского нашествия они были обращены в мусульманство, но сохранили свое берберское наречие, свои кануны, т. е. местные обычаи, свою организацию, столь непохожую на организацию арабского общества. Они никогда не подчинялись турецкому владычеству. После 1830 года они часто вступали в бой с французскими гарнизонами Бужии, Джи-джели и Еолло, но всегда избегали серьезно связывать себя с Абд-эль-Кадером, властолюбивые замашки которого возбуждали в них недоверие. Бюжо хотел покорить их, но успел добиться от них только внешнего подчинения, которое они едва терпели. Все агитаторы, проникавшие к ним, — Бу-Барла, Си-Джуди, Бу-Сиф, — встречали со стороны кабилов готовность следовать за ними.

С 1848 по 1857 год приходилось почти ежегодно посылать войско в Кабилию. Ни экспедиция на Бабор в 1853 году, ни экспедиция на Верхний Себау в 1854 году не дали окончательных результатов. Кабилы просили амана (пощады), уплачивали военную контрибуцию и затем снова поднимали восстание. Рандон ходатайствовал о том, чтобы ему были даны средства и разрешение положить этому конец. Его влияние все росло, в 1856 году он стал маршалом. Наконец, в 1857 году он получил возможность осуществить свой план. Было мобилизовано войско в 35 000 человек. В то время как обсервационные отряды, размещенные в Дра-эль-Мицан, у бенимансуров, у бени-абессов и в ущелье Шеллата, со всех сторон оцепили крепость Джурджура, три дивизии с конницей и горной артиллерией подступили к ней спереди через Тици-Уцу. Племя бени-иратен, первым подвергшееся нападению, упорно сопротивлялось, но после двухдневной борьбы должно было сдаться. Дивизия Мак-Магона в кровавом бою 24 июня отняла у бени-менгиллетов укрепленное селение Ишериден. Поражение последних обрекло на неудачу и бени-иенни и иллильтенов. Бои при Аит-Гассепе и Таурирт-Мимуне и взятие в плен пророчицы Лейла-Фатьмы были последними эпизодами этой трудной двухмесячной кампании. Все племена уплатили военную контрибуцию и выдали заложников. На плоскогорье Сук-эль-Арба, в земле бепи-иратенов, в сердце Великой Кабилии, был воздвигнут форт Наполеоп (теперь Национальный Форт); среди гор были проложены военные дороги. Кабилы сохранили свои особые учреждения и общинное самоуправление, но они были усмирены. Потребовалось великое потрясение 1871 года, чтобы вызвать среди них новое восстание.

Колонизация. Маршал Рандон, хотя и солдат до мозга костей, не весь отдавался военным заботам. Он деятельно развивал колонизацию. Было испробовано несколько систем: продажа земельных участков, основание больших землевладельческих компаний. В 1853 году Женевская компания получила двадцать тысяч гектаров с обязательством построить деревни и населить их колонистами. В это же время изменена была система единоличных концессий: участок предоставлялся колонисту уже не во временное пользование, а непосредственно в собственность, причем оговаривались те случаи, когда он это право терял; таким образом колонист получал возможность передавать свои права и обязанности другому лицу, а также добывать нужные средства, закладывая свою землю. По этой системе было основано восемьдесят пять новых поселений. Местная власть старалась улучшать гавани, вводить новые культуры, принимала меры к охране лесов. Многое здесь было сделано наугад и оказалось ошибочным. Но все-таки Алжир развивался. Закоп 22 июня 1851 года, разрешавший беспошлинный ввоз в метрополию почти всех алжирских продуктов, которые до сих пор рассматривались как иностранные товары, дал могучий толчок развитию этой колонии. За один год вывоз удвоился. В 1857 году по почину маршала Вальяна был издан указ о прокладке в Алжире сети железных дорог; работы начались в 1860 году. В это время оборот внешней торговли составлял уже 157 миллионов франков. В 1861 году количество европейцев в Алжире превышало двести тысяч человек.

Наличие европейского народонаселения завершило упрочение здесь французского владычества, но оно же значительно усложнило вопрос о политическом устройстве края, который был гораздо проще, пока имели дело только с туземцами. Правительство могло оставить туземцам не только их обычаи и законы, но и весь феодальный и патриархальный строй, господствовавший здесь до завоевания, подчинив его французскому военному начальству. Но для европейцев надо было создать и гражданские суды и гражданскую администрацию. С 1848 года города и колонизированные места составляли в каждой провинции особый департамент. Но гражданские и военные округа часто соприкасались, вклинивались один в другой, перепутывались друг с другом. Генералы и префекты, суды, прокуратура и арабские бюро не без труда могли различать и соблюдать границы принадлежавших им прав и компетенции. Однако безусловный перевес долго оставался на стороне военной власти. Конституция 1852 года уничтожила алжирское представительство; генеральные советы, учрежденные на бумаге в 1848 году, никогда не функционировали, а муниципальные, возникшие в это же время, с 1854 года назначались исполнительной властью. Генерал-губернатор, одновременно начальник колонии и армии, управлял первой и командовал второй вполне самовластно, если не считать далекого контроля военного министра и императора.