Том 5 - [11]

Шрифт
Интервал

Сеньоре, чтоб она все дни
(Ты с квочкою ее сравни)
Сидела сиднем на диване…
Ах, как лениво мнет она
Атлас, как ревность, ярко-алый,
Рукой, что сроду не держала.
Ни прялки, ни веретена!
В перчатках рук ее лилеи,
Белее свечек восковых,—
Так щедро умащают их,
Заморских мазей не жалея.
Вкруг шеи вьются кружева
Иль гофрированное чудо.
На них, как будто это блюдо,
Твоей сеньоры голова
Покоится так горделиво,
Как в раму вставленный портрет.
Войдешь — и перстень, иль браслет,
Иль цепь с эмалью молчаливо
Ей на подносе поднесет
Ее наперсница служанка
И веер развернет — приманкой
Чудесною янтарь слывет.
В таких делах я, что овечка;
В них лишь одно понять могла,
Что остаются без седла
Мужчины, если за уздечку
Дают тянуть себя. Но ты
Припомни, друг мой, две-три фразы,
От коих расцветают сразу
Сердца жеманниц, как цветы.
Вот разве что язык споткнется
И понесет: «Не трожь!», «Положь!»
Ведь угольная копоть все ж
С тебя вовеки не сотрется.
Не прикасайся к ней. Черны
От копоти твои ручищи.
Не пачкай ими ту, что чище
Снегов хрустальной белизны!

Мендо

Молю, Антона…

Антона

Умоляя,
Своей вины не умалишь.
Моли, мели, я вижу лишь
Одно — что мужа я теряю.

Мендо

Пусть поразит тебя господь!

Антона

Знай, что сразит его десница,
Коль что-нибудь со мной случится,
Твою же собственную плоть.

Хилоте

Ополоумели вы оба.

Мендо

Вот грех…

Хилоте

Гость подошел к дверям.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Те же и дон Леонардо.

Дон Леонардо

Вас, Мендо, приглашаю к нам,—
Тут случай выдался особый,
И вам игра у нас в саду
Покажется вдвойне приятной.

Мендо

Игра? В саду? Мне непонятно,
Что вы имеете в виду?

Дон Леонардо

Лишь из простого сердоболья
О вашем благе хлопочу.
Вам, Мендо, предложить хочу
С Эльвирою быть парой в полье,[18]
И для Антоны есть партнер —
Весьма достойный кавальеро.

Мендо

Принять ли это все на веру?
Кто он? Откуда?

Дон Леонардо

Он — сеньор,
С епископом родством он связан.

Мендо

Мы почитать его должны,
Но все ж на карту честь жены
Я ставить вовсе не обязан.
Хоть курица и не плоха,
Но сводится игра нередко
К тому, чтоб уберечь наседку,
Глаз не спуская с петуха.
Мне поддавки, подобно пыткам,
Внушают суеверный страх.
Возьмешь — ты как бы в дураках,
Отдашь — окажешься с прибытком.
Хоть полья в олье хороша,[19]
Но обжигаться не люблю я
И потому, на ложку дуя,
С ней расправляюсь не спеша.
Я знаю, что слывет Прекрасной
Моя жена, но сам глупцом
Прослыл бы, коль своим добром
И жизнью рисковал напрасно.
Тот, кто опаслив, огражден
От гибели и разоренья.

Дон Леонардо

Какие низменные мненья!

Мендо

На низменности я рожден,
И уж потом пошел я в гору.
Здесь уголь на горе я жег —
Его лучистый огонек
Мне золотым назвать бы впору.
Но от меня вовсю разит
Мужицким чесноком и луком,
И вдруг, быть может, с графским внуком
Играть мне в полью предстоит?
А хорошо, скажите, что ли,
Что курицу-бедняжку бьет
Любая масть? А тут вот-вот
Нестись моей придется полье.

Дон Леонардо

Остаться, по всему видать,
Вам навсегда в крестьянской коже.

Мендо

Моя — по мне. Вам лучшей тоже,
Чем собственная, негде взять,
Так, с вашего соизволенья,
Мы без Антоны, вчетвером
Сыграем в полью.

Дон Леонардо

Что ж, пойдем.

(Про себя.)

Меня он вывел из терпенья.

Дон Леонардо и Мендо уходят.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Антона, Хилоте.

Антона

Как утомляет тот, кто мнит,
Что может поучать соседа!

Хилоте

Скажу: отсюда до Толедо
Дорога меньше утомит.

Антона

Ответь мне: может ли ученый
Быть дураком, а умным тот,
Кто как чурбан себя ведет
С женой, им грубо оскорбленной?

Хилоте

Не редкость встретить мудреца,
Осилившего все науки,
А дашь ему лопату в руки —
Ухватит не с того конца.
Не раз империей огромной
Со славой властвовал простой
Солдат, и взмахом шпаги в бой
Бросал когорты книжник скромный.
Да, это так, но я-то все ж
Считаю: незачем с метлою
В чужие залезать покои,
Пока свои не подметешь.
Пусть это кой-кого обидит,
Но я, не тратя лишних слов,
Изображу тех дураков,
Что глупости своей не видят.
Мне обитателей всех стран
Придется вывести: испанцев,
Датчан, фламандцев, итальянцев,
Французов, немцев, англичан.
Есть дураки, чьи дарованья
Сравню с причудами франтих;
Они — рабы усов своих
И холят их, полны старанья.
Другие дураки с ярмом
Настолько свыклись, что расстаться
С ним и во сне они боятся:
Оно ведь стало их горбом.
Есть дураки, что так умело
Хлопочут о своих друзьях,
Что поневоле те в сердцах
Их поминают то и дело.
Иные дураки всегда
Надменны и высокомерны,—
Ну что ж, ведь глупость соразмерно
С величиной своей горда.
Дурак любезный, изобилья
Грошовых истин не тая,
Их сточенные острия
Вонзает в вас, как бандерильи.[20]
Есть дураки, что норовят
Вам угодить всем, чем возможно.
Доверьтесь им неосторожно,
И вас отравой угостят.
Есть дураки, что, вечно ноя,
Ждут сотни бед со всех сторон,
Как будто хоть одну их стон
Пройти заставит стороною.
Иной дурак узнает вмиг,
Что в мире происходит ныне,
Хоть отличить не может дыни
От брюквы иль сушеных фиг.
Иной дурак весь век хлопочет,
Чтоб не было ни у кого
Того, что нету у него
И что иметь он и не хочет.
Другой дурак, все, что не им
Написано, считая дрянью,
Не стоящею и вниманья,
Хоть с увлечением большим
Оно читается, грозится
Получше что-нибудь создать,
Хоть то, что в силах он зачать,
С уже рожденным не сравнится.
Его могу, и неспроста,
Сравнить с брюхатою старухой:
Хоть больше бочки будет брюхо,

Еще от автора Феликс Лопе де Вега
Собака на сене

В комедии «Собака на сене» любовь прекрасной аристократки Дианы к секретарю Теодоро возникает из ревности. Причем название комедии оправдано поведением Дианы: она не позволяет Теодоро любить себя, но и запрещает любить служанку Марселу. Теодоро, честный, благородный юноша, оказывается заложником игры сословных предрассудков. В пьесе бушуют огненные страсти, плетутся интриги, строятся воздушные замки, вершатся судьбы и рушатся иллюзии. Счастливый конец достигается лишь благодаря проворному слуге Тристану, одному из типов пикарескных слуг в комедиях Лопе.


Звезда Севильи

Трагедия о чести. Королю понравилась юная Эстрелья, названная народом «Звездой Севильи» за необычайную красоту. Он хочет овладеть красавицей, но на его пути встает брат девушки. Застав короля в своем доме, он бросается на него со шпагой и король решает избавиться от него руками Санчо Ортиса, жениха Эстрельи. Король выводит Санчо на откровенный разговор о преданности и берет с него слово выполнять все приказы господина беспрекословно и после вручает ему бумагу, в которой написано, кого он должен убить. Теперь Санчо Ортиса стоит перед выбором – выполнять приказ короля или нет.


Девушка с кувшином

Однажды юная донья Мария застает своего отца в расстроенных чувствах и плачущим. Выясняется, что молодой дон Диего приходил свататься и, придя в гнев от отказа, поднял на него руку. Отец Марии считает себя униженным и она решает отомстить обидчику. Мария является инкогнито в тюремную камеру, куда попал вспыльчивый дон Диего, и ранит того ножом. Теперь ей приходится пуститься в бега, скрываясь от правосудия под личиной служанки.


Испанский театр. Пьесы

Поэтическая испанская драматургия «Золотого века», наряду с прозой Сервантеса и живописью Веласкеса, ознаменовала собой одну из вершин испанской национальной культуры позднего Возрождения, ценнейший вклад испанского народа в общую сокровищницу мировой культуры. Включенные в этот сборник четыре классические пьесы испанских драматургов XVII века: Лопе де Вега, Аларкона, Кальдерона и Морето – лишь незначительная часть великолепного наследства, оставленного человечеству испанским гением. История не знает другой эпохи и другого народа с таким бурным цветением драматического искусства.


Испанская новелла Золотого века

В этой книге впервые представлен во всем своем многообразии жанр новеллы периода его рождения и расцвета в испанской литературе. Кроме широко известных у нас произведений Сервантеса, Лопе де Веги и Тирсо де Молины, читатель может познакомиться с творчеством многих испанских писателей XVI–XVII вв.: X. Тимонеды, Г. Сеспедеса-и-Менесеса, X. Переса де Монтальвана, М. Сайяс-и-Сотомайор и других…


Учитель танцев

«Иди скорей меня раздень!Как я устал! Я скоро лягу.Живее отстегни мне шпагу!..Я задыхаюсь целый день.Горю, пылаю, душно мне,Как саламандре на огне.Их тысячи ты уничтожишь,Когда раздеться мне поможешь.Скорей сними камзол с меня!Тому не нужно одеянье,Кто весь – от мысли до желанья –Есть воплощение огня…».


Рекомендуем почитать
История ромеев, 1204–1359

Главный труд византийского философа, богослова, историка, астронома и писателя Никифора Григоры (Νικηφόρος Γρηγοράς) включает 37 книг и охватывают период с 1204 по 1359 г. Наиболее подробно автор описывает исторических деятелей своего времени и события, свидетелем (а зачастую и участником) которых он был как лицо, приближенное к императорскому двору. Григора обнаруживает внушительную скрупулёзность, но стиль его помпезен и тенденциозен. Более чем пристальное внимание уделено религиозным вопросам и догматическим спорам. Три тома под одной обложкой. Перевод Р.


Средневековые французские фарсы

В настоящей книге публикуется двадцать один фарс, время создания которых относится к XIII—XVI векам. Произведения этого театрального жанра, широко распространенные в средние века, по сути дела, незнакомы нашему читателю. Переводы, включенные в сборник, сделаны специально для данного издания и публикуются впервые.


Младшие современники Шекспира

В стихах, предпосланных первому собранию сочинений Шекспира, вышедшему в свет в 1623 году, знаменитый английский драматург Бен Джонсон сказал: "Он принадлежит не одному веку, но всем временам" Слова эти, прозвучавшие через семь лет после смерти великого творца "Гамлета" и "Короля Лира", оказались пророческими. В истории театра нового времени не было и нет фигуры крупнее Шекспира. Конечно, не следует думать, что все остальные писатели того времени были лишь блеклыми копиями великого драматурга и что их творения лишь занимают отведенное им место на книжной полке, уже давно не интересуя читателей и театральных зрителей.


Похождение в Святую Землю князя Радивила Сиротки. Приключения чешского дворянина Вратислава

В книге представлены два редких и ценных письменных памятника конца XVI века. Автором первого сочинения является князь, литовский магнат Николай-Христофор Радзивилл Сиротка (1549–1616 гг.), второго — чешский дворянин Вратислав из Дмитровичей (ум. в 1635 г.).Оба исторических источника представляют значительный интерес не только для историков, но и для всех мыслящих и любознательных читателей.


Фортунат

К числу наиболее популярных и в то же время самобытных немецких народных книг относится «Фортунат». Первое известное нам издание этой книги датировано 1509 г. Действие романа развертывается до начала XVI в., оно относится к тому времени, когда Константинополь еще не был завоеван турками, а испанцы вели войну с гранадскими маврами. Автору «Фортуната» доставляет несомненное удовольствие называть все новые и новые города, по которым странствуют его герои. Хорошо известно, насколько в эпоху Возрождения был велик интерес широких читательских кругов к многообразному земному миру.


Сага о гренландцах

«Сага о гренландцах» и «Сага об Эйрике рыжем»— главный источник сведений об открытии Америки в конце Х в. Поэтому они издавна привлекали внимание ученых, много раз издавались и переводились на разные языки, и о них есть огромная литература. Содержание этих двух саг в общих чертах совпадает: в них рассказывается о тех же людях — Эйрике Рыжем, основателе исландской колонии в Гренландии, его сыновьях Лейве, Торстейне и Торвальде, жене Торстейна Гудрид и ее втором муже Торфинне Карлсефни — и о тех же событиях — колонизации Гренландии и поездках в Виноградную Страну, то есть в Северную Америку.


Том 6

В шестой том собрания сочинений Лопе де Веги вошли следующие произведения: «Молодчик Каструччо», «Нет знатности без денег», «Награда за порядочность» и «Без тайны нет и любви».


Том 1

Эпоха Возрождения в Западной Европе «породила титанов по силе мысли, страсти и характеру, по многосторонности и учености». В созвездии талантов этого непростого времени почетное место принадлежит и Лопе де Вега.Драматургическая деятельность Лопе де Вега знаменовала собой окончательное оформление и расцвет испанской национальной драмы эпохи Возрождения, то есть драмы, в которой нашло свое совершенное воплощение национальное самосознание народа, его сокровенные чувства, мысли и чаяния.Действие более чем ста пятидесяти из дошедших до нас пьес Лопе де Вега относится к прошлому, развивается на фоне исторических происшествий.


Том 2

Во второй том собрания сочинений Лопе де Веги вошли следующие произведения: «Учитель танцев», «Раба своего возлюбленного», «Изобретательная влюблённая», «Уехавший остался дома» и «Валенсианская вдова».


Том 4

В четвёртый том собрания сочинений Лопе де Веги вошли следующие произведения: «Уловки Фенисы», «Дурочка», «Цветы дона Хуана, или Как богатый и бедный поменялись местами», «Собака на сене» и «Чудеса пренебрежения».