Том 4. Время реакции и конституционные монархии. 1815-1847. Часть вторая - [4]

Но совсем другого рода процесс потряс престиж королевской власти. Раз принц Уэльский сделался королем, то принцесса Каролина (Шарлотта) становилась королевой. Но с 1796 года она проживала Отдельно от своего мужа и вела в Италии и в других местах более чем сомнительный образ жизни. Георг IV воспротивился включению ее имени в литургию, а когда она явилась в Англию для предъявления своих прав, он возбудил против нее в палате лордов дело по обвинению в прелюбодеянии. Произошел неслыханный скандал. Народ в Лондоне из ненависти к Георгу устроил овации его жене и ее защитникам. Для одного из них, Брума, участие в защите королевы оказалось началом политической карьеры. Министры, смущенные той ролью, которую им пришлось играть в этом процессе, согласились отложить дело, а это было равносильно оправданию королевы. Несколько месяцев спустя (1821) король, пылавший упорной ненавистью к Каролине, не позволил ей присутствовать в церкви, где происходило его коронование. Через несколько дней королева умерла, и ее похороны вызвали демонстрации. Принцесса Шарлотта, единственный ребенок, родившийся от этого несчастного брака, умерла, не оставив наследников, и, таким образом, корона должна была перейти к племяннице Георга IV Виктории, родившейся в 1819 году.

Смерть Кэстльри (1822). Несмотря на сбой отталкивающий эгоизм, Георг IV не был лишен некоторых блестящих качеств. Его путешествие по Ирландии и Шотландии сопровождалось овациями населения в честь старого красивого джентльмена, который умеет носить национальные костюмы и выказывать благосклонность. Монархические чувства и торийские принципы снова быстро усилились, и в течение ближайших лет под управлением короля, которого если и не уважали, то во есяком случае окружали лестью, властв укрепилась и стала умеренно-прогрессивной. Наиболее непопулярные имена исчезли: лсрд Сидмут уступил портфель министра внутренних дел Роберту Пилю, этому видному, наделенному лучшими качествами представителю торийской партии. Но что действительно послужило во время началом новой эры, так это самоубийство лорда Кэстльри и замена его Каннингом. Начиная с этого момента министерство Ливерпуля, сохраняя все время своего номинального главу, могло в сущности считаться совершенно новым министерством.

Радикальная литература и тори. Весь этот довольно печальный семилетний период замечателен появлением целого ряда блестящих литературных произведений, авторы которых придерживались крайних политических мнений. Если Байрон и Шелли, проживая под голубым небом Италии, не забывали своей родины, то только для того, чтобы проклинать дух, царивший в ее политической и социальной жизни. Байрон был революционно настроенным филэллином, Шелли же предавал проклятию все условности, в особенности религиозные предрассудки, которые, по его мнению, мешают прогрессу человечества. Правда, он ограничивался требованием прогрессивной избирательной реформы, но его негодование, вызванное назначением национального траура по поводу смерти Каролины, не отличается особым благородством. «Свобода умерла, — писал он, — последуем же медленно, почтительно за трупом английской свободы»[3].

В то же время торийские, тенденции поэтов Озерной школы Вордсуорта и Соути усилились в такой же степени. Первый отдал свое перо на службу ретроградному правительству, второй предложил ссылать в колонии лиц, виновных в проступках по делам печати. Торийский писатель Вальтер Скотт добился исключительного успеха серией своих национальных и исторических романов. Аристократическое общество сильна увлекалось этим блестящим воскрешением прошлого.

II. Реформаторский торизм (1822–1830)

Торизм Каннинга. В конституционной истории Англии шннингитами называют государственных людей, которые начиная с 1822 года пытались смягчить торизм, в то же время не отказываясь от него в принципе. Нам необходимо сначала познакомиться с консервативной стороной взглядов этой партии.

Она по прежнему стояла за аристократический парламентаризм и отвергала умеренные предложения лорда Джона Росселя. Чего, собственно, добивался Россель? Он хотел заклеймить скандальные злоупотребления, имевшие место благодаря существованию так называемых «гнилых местечек», лишить немедленно представительства некоторые из последних, наиболее скомпрометированные, затем постепенно или сразу уничтожить их и предоставить сто мест промышленным городам, быстро разросшимся за эти годы. «Какой-нибудь джентльмен, — говорит он в одной из своих речей, — является из Лондона в местечко, о существовании которого он, возможно, даже и не подозревал. Избиратели не интересуются ни его мнениями, ни характером, они хотят только знать, насколько его намерения нечисты. И раз он выбран, никто уже не станет протестовать, так как его противники так же виновны, как и он. А через несколько дней после открытия парламента каждый из достойных и независимых избирателей получает приличное вознаграждение».

Каннинг относился отрицательно и к этому тону, и к этим проектам лорда Джона, так как, по его мнению, одна уступка должна была неизбежно повлечь за собой другую, вплоть до окончательного крушения конституции. «Палата общин, говорил он, — несмотря на все свои несовершенства, хорошо выполняет предназначенные ей функции… Она представляет не только общенациональные интересы, но и интересы отдельных частей нации. Полумерами реформаторов не удовлетворишь, они потребуют личного представительства, прямого выражения народной воли. Но если правительство является только формой, а воля народа должна быть представлена непосредственно, то отсюда следует, что она-то и должна стать правительством; в таком случае королева и палата лордов как представители власти оказываются просто вредными, а палата общин становится всем. Для меня всегда будет утешением, что я боролся с такими проектами до конца изо всех сил». Вследствие- такого упорного сопротивления решение самого важного вопроса былшо отложено в долгий ящик.