Том 4. Материалы к биографиям. Восприятие и оценка личности и творчества - [19]

Дивит других глупцов богатством и чинами,

Так точно этот стих-урод

Дивит невежество парадными словами;

Но мигом может вкус обманщика сразить.

Сказав, рассудку в подтвержденье:

«Нельзя потомству веком быть!»

Но станется и то, что и мое решенье

Своим «быть по сему»

Скрепить бог Пинда не решится;

Да, признаюсь, и сам я рад бы ошибиться:

Люблю я этот стих наперекор уму.

Еще одно пустое замечанье:

«Укрывшихся веков» — нам укрываться страх

Велит, а страха нет в веках, —

Итак, «укрывшихся» — в изгнанье.

«Не ведает врагов» — не знает о врагах.

Так точность строгая писать повелевает

И муза точности закон принять должна,

Но лучше самого спроси Карамзина:

Кого не ведает или о ком не знает,

По самой точности точней он должен знать.

Вот все, что о твоем посланье,

Прелестный мой поэт, я мог тебе сказать.

Чур, не пенять на доброе желанье;

Когда ж ошибся я, беды в ошибке нет —

Прочти и сделай замечанье.

А в заключение обоим вам совет:

«Когда завистников свести с ума хотите

И вытащить глупцов из тьмы на белый свет —

Пишите!»

II

Preambule

На этой почте все в стихах,

А низкой прозою ни слова.

Вот два посланья вам — обнова,

Которую для муз скроил я второпях.

Одно из них для вас, а не для света:

В нем просто критика и запросто одета

В простой, нестихотворный слог.

Другим я отвечать хотел вам на «посланья»,

В надежде заслужить рукоплесканья

От всех, кому знаком парнасский бог,

Но вижу, что меня попутала поспешность;

В моем послании великая погрешность:

Слог правилен и чист, но в этом славы нет;

При вас, друзья, писать нечистым слогом стыдно.

Но связи в нем не видно,

А видно, что спешил поэт;

Нет в мыслях полноты и нет соединенья,

А кое-где есть повторенья.

Но так и быть,

«Бедой своей ума нам можно прикупить!»

Так Дмитриев, пророк и вкуса, и Парнаса,

Сказал давно,

И аксиомой быть для нас теперь должно:

«1. Что в час сотворено,

То не живет и часа.

2. Лишь то, что писано с трудом, читать легко.

3. Кто хочет вдруг замчаться далеко,

Тот в хлопотах умчит и глупость за собою.

4. Спеши, не торопясь, но твердою стопою,

И ни на шаг вперед,

Покуда тем, что есть, не сделался довольным,

Пока назад смотреть не можешь с духом вольным,

Иначе от задов переднее умрет

Или напишутся одни иносказанья»[65].

Простите. Ваши же «посланья»

Оставлю у себя, чтобы друзьям прочесть,

У вас их список есть;

К тому же Вяземский велит жить осторожно:

Он у меня свои стихи безбожно,

На время выпросив, на вечность удержал,

Прислать их обещал,

Но все не присылает,

Когда ж пришлет,

Об этом знает тот,

Кто будущее знает.

Милостивые государи, имею честь пребыть вашим покорнейшим слугою.

В. Жуковский.

7

Записка к баронессе Черкасовой

И я прекрасное имею письмецо

От нашей долбинской Фелицы.

Приписывают в нем и две ее сестрицы;

Ее же самое в лицо

Не прежде середы увидеть уповаю;

Итак, одним пораньше днем

В володьковский эдем

Во вторник быть располагаю —

Обедать, ночевать,

Чтоб в середу обнять

Свою летунью всем собором

И ей навстречу хором

«Благословен грядый» сказать.

Мои цыпляточки с Натальею-наседкой

Благодарят от сердца вас

За то, что помните об них, то есть об нас.

Своею долбинскою клеткой

(Для рифмы клетка здесь) весьма довольны мы:

Без всякой суетной чумы

Живем да припеваем.

Детята учатся, подчас шалят,

А мы их унимаем,

Но сами не умней ребят.

По крайней мере, я — меж рифмами возиться

И над мечтой,

Как над задачею, трудиться…

Но просим извинить: кто в праве похвалиться,

Что он мечте не жертвует собой?

Все здесь мечта — вся разница в названье,

Мечта — веселье, мечта — страданье,

Мечта и красота;

И всяк мечту зовет, как Дон Кихот принцессу,

Но что володьковскую баронессу

Я всей душой люблю… вот это не мечта.

P.S.

Во вторник ввечеру

Я буду (если не умру

Иль не поссорюсь с Аполлоном)

Читать вам погребальным тоном,

Как ведьму черт унес[66],

И напугаю вас до слез.

8

Ноябрь

Ноябрь, зимы посол, подчас лихой старик

И очень страшный в гневе,

Но милостивый к нам, напудрил свой парик

И вас уже встречать готовится в Белеве;

Уж в Долбине давно,

В двойное мы смотря окно

На обнаженную природу,

Молились, чтоб седой Борей

Прислал к нам поскорей

Сестру свою метель и беглую бы воду

В оковы льдяные сковал;

Борей услышал наш молебен: уж крошится

На землю мелкий снег с небес,

Ощипанный белеет лес,

Прозрачная река уж боле не струится,

И, растопорщивши оглобли, сани ждут,

Когда их запрягут.

Иному будет жаль дней ясных,

А я жду не дождусь холодных и ненастных.

Милей мне светлого природы мрачный вид!

Пусть вьюга на поле кипит

И снег в нас шапками бросает,

Пускай нас за носы хватает

Мороз, зимы сердитой кум,

Сквозь страшный вихрей шум

Мне голос сладостный взывает:

«Увидишь скоро их! сей час недалеко!

И будет на душе легко!»

Ах! то знакомый глас надежды неизменной!..

Как часто вьюгою несчастья окруженной,

С дороги сбившися, пришлец земной,

Пути не видя пред собой

(Передний путь во мгле, покрыт обратный мглой),

Робеет, света ждет, дождется ли — не знает

И в нетерпеньи унывает…

И вдруг… надежды глас!.. душа ободрена!

Стал веселее мрак ужасный,

И уж незримая дорога не страшна!..

Он верит, что она проложена

Вождем всезнающим и к куще безопасной,

И с милым ангелом-надеждой он идет

И, не дойдя еще, уж счастлив ожиданьем

Того, что в пристани обетованной ждет!

Так для меня своим волшебным обещаньем