Том 3. Военные походы запорожцев, 1686–1734 - [119]

.

Вмешательство со стороны Коша в дело пограничного размежевания не было вмешательством с его стороны в неподлежащее ему дело: вопрос шел о южной границе владений Запорожья, который был поставлен, с точки зрения запорожцев, вопиюще несправедливо и нарушал исконные права и вольности войска. До 1705 года запорожцы считали последним пунктом своих владений на юго-востоке городище Старого Очакова у правого берега реки Буга и левого берега Днепровского лимана, где урочище Сто Могил[558]. И такая претензия имела свое основание. Дело в том, что с начала XV века, благодаря завоевательным походам литовско-русского короля Витовта, границы Южной Руси далеко раздвинулись к юго-востоку и дошли до берегов Черного меря. Витовт восстановил Канев, основал Черкассы, Кременчук, Мишурин Рог, таможню на острове Тавани, крепость Дашов (Очаков) и гавань в стоянке Хаджи-бей, теперешней Одессе[559].

Но сила была не на стороне запорожцев, и они в конце концов принуждены были смириться и замолчать. Каково было действительное в это время настроение войска – это можно видеть из отповеди кошевого Гордиенка гетману Мазепе, писанной сентября 16-го дня и посланной им в Батурин. В этой отповеди запорожцы и их кошевой то высказывают благодарность царю и гетману за оказанное им внимание присылкой денежного жалованья, то подбирают самые ядовитые выражения для того, чтобы показать, чего в действительности стоят те царские подарки, то, наконец, упрекают царя и гетмана за недосылку давно следуемой войску пороховой и денежной дачи.

«Мы, войско запорожское, отпускаючи от нас из Коша присланного дворянина царского величества Петра Базлова, який был з монаршим его милостивым жалованьем, в свой ему путь, вручили до рук его нашу войсковую челом битную благодарственную до царского величества грамоту, в якой, ведомо велможности вашой чиним, отдали по силе нашой царскому величеству за премилостивое обослане жалованя з обовязаньем самих нас впредь ему, великому государю, быти в щирой зичливости и до вшелякой службы готовности, и иши нам потребние пункта, в той же выразили челомбитной, о которих велможности вашей ведомо да будет, иж мы, кошовий зо всим началом и зо всеми атаманы куренними в сей присланной царского величества казне такие приняли соболе, яких от веку на Кош грубыих не присылано: не соболе, але голые шкурки, а еще и тим огонки и лапки передние поурезовани, прето писали до царского величества о его монарший указ упрошаючи, дабы повелел болш таких подлих соболей, так теж и обрезовании, не присылати бо и… мовати впредь не обецуемся. Еще теж и о том царскому величеству прикладали, иж в першой нашой грамотке, якую чрез полковника нашего Григория, которий простовал в тот час по монаршее жалованье, препосилали до царского величества, виражали, просячи о присылок дворочной пороховой, свинцовой казны, яких роков нам не доходили, теди при повороте полковника нашего теперь з столице неякой нам не словесной, а не грамотной не было отповеди и по прошению нашему не учинено. Еднак же за другое пишучи до царского величества просили, абы не презревши просьбой нашею, повелел нас войско свое виш помянутой казной обослати. На якие теди пункта, нам потребние, упрошаем велможнсти вашой, хотете, велможность ваша, свой висоце поважний рейментарский до его царского пресветлого величества причинний заслати лист, абы за преповажною инстанцию велможности вашой и наша царского величества прозба тща не была. Тут же велможности вашой ознаймуем, же мы присланную сумму грошей от умис(л)не посланного Якима Кныша полчварти тисячи сполне приняли до рук наших и, зчитавши их, отложили до скарбници войсковой нашой. Тилкож нам, войску, тие полчварти тисячи барзо зостают в подивлений великом, же прошлого року велможность ваша з прещедрой своей лавки нам рачили прислати пять тисячей, а нынешнего року не зуполную сумму велможность ваша прислали, – тилко полчварти тисячи: знать то неласковое на нас, войско, от велможности вашой является призрение. Зачим велце упрошаем велможности вашей: хотете, велможность ваша, свою всегдашнюю нам явивши милость, прислати и те полтори тисячи до сий наший полчварти, абы была совершенная потак рочному сумма; а поневаж велможность ваша и сим нас з премилостивой своей ласки звиклим нашим изволили обослати датком, теди покорне упрошаем: извольте, велможность ваша, нас, войско, в скором час, не откладаючи до повороту вашего з военного походу, нашим годовим борошенним обослати датком»[560].

Запорожцам приходилось терпеть не только от самого гетмана, но и от разных лиц, ему подведомственных, как, например, от гетманского дозорцы Романа Селезневича, опозорившего двух войсковых посланцев. Эти посланцы, возвращаясь от гетмана, заехали в Переволочну и там были у спасского попа в господе (доме) на прогуляньи. Селезневич, увидя там запорожских посланцев, исполнился такой дерзости, что одного бил по щекам, а другого бесчестил многими «простацкими» названиями, заливал ему очи горилкою и другими напитками. «И то он не посланних наших, але все войско, нас так велце обезчестил, прето мы, войско, соболезнуючи своего безчестья нечиим иным вспартем, тилко велможности вашой укладаемся: хотете, велможность ваша, з Романа, дозорцы переволочанского, учините ему справедливость, иже бы он впредь такого дерзновения и самовольства чрез указ велможности вашой нашим сечовим товариству не важился чинити»