Том 3. Франческа да Римини. Слава. Дочь Иорио. Факел под мерой. Сильнее любви. Корабль. Новеллы - [15]

                     О чудо! чудо!

Башенник

Мадонна, сохрани вас Бог, сожжете

вы башню! Ради бога,

прошу вас!

Он старается защитить от опасности падающих искр заготовленные им составы для огня, сложенные вокруг.

Франческа

(прикованная к блеску пламени)

                Чудо!

Восторг очей! Желание блистать

и разрушать! Ужель в безмолвном сердце

какой-нибудь горы, замерзнув, спали

стоцветные каменья и огонь

разъединил их властно, вызвал к жизни

и обратил в чудесных духов света?

Жизнь страшная, стремительная! Прелесть

смертельная! Летит беззвездной ночью,

и в лагерь падает, и поражает

там латника, и, звонкие доспехи

его обвив, проникнув через панцирь,

сквозь кольца, — прожигает жилы,

вскрывает кости, топит мозг,

слепит, ломает, душит!

Но прежде чем ослепнет он очами,

душой кричит он исступленный гимн

сиянию, в котором сам он гибнет.

Наклонившись над сходом, она начинает внимательно прислушиваться.

По лестнице там кто-то всходит. Кто идет?

Башенник

По ярусам, на башне,

у нас расставлено не меньше сотни

стрелков и лучников.

Они набиты, как в колчане стрелы.

Им всем приказано и не дышать,—

но, может быть, завидев свет, они

встревожились.

Франческа

                        Один идет.

Я слышу — звенят доспехи. Кто идет?

Башенник

                                                        Мадонна,

дрот в сторону! Ведь то не враг, наверно.

Того гляди ему вы опалите

лицо. То, может быть, мессер Джованни.

Франческа

(наклоняясь над сходом)

Кто там? Кто там?

Голос Паоло.

                          Я — Паоло!

Франческа немеет, отдергивая факел и отступая назад, между тем как пламя, вытянувшееся длинным языком от неожиданного движения, бросает отблеск на шлем и латы Паоло Малатесты.

Сцена III

Паоло появляется по пояс в отверстии лестницы и поворачивается к невестке, которая отступила к стене и еще держит в руке железо дрота, опустив его горящим концом к полу, так что пламя опасно пылает у ее ног. Стрелок вновь становится на стражу.

Башенник

Вы впору подоспели, мессер Паоло!

Сгореть бы нам живьем и с этой башней!

Глядите: с греческим огнем мадонна

играет, как с привязанной собачкой.

Франческа, очень бледная, прислонившись к стене, смеется мучительным смехом и роняет из рук дрот на пол.

Дивлюся, как досель не очутились

в геенне адской мы. Глядите сами.

Башенник бросает несколько горстей песка на пламя, чтобы погасить его. Паоло быстро пробегает оставшиеся ступени лестницы. Когда он ставит ногу на площадку лестницы, стрелок протягивает руку к городу, чтобы показать ему, в каких местах началось сражение.

Стрелок

Смятение у Сан-Катальдо. Схватка

над рвом Патарским, где Горбатый мост.

Бой подле шерстобитни, что под башней

Москетто, вдоль Маздоньи.

Франческа удаляется, делает несколько неверных шагов среди дротов и снарядов, загромождающих проход, поворачивается к двери, из которой вышла; приостанавливается около столба, скрывающего ее от взоров Паоло.

Башенник

А мы все ждем сигнала, мессер Паоло.

Вечерня скоро; что нам делать?

Паоло словно не слышит, занятый одной мыслью и одним чувством. Не видя Франчески, он тоже покидает башню; спускается по одной из маленьких боковых лестниц, чтобы догнать ее.

Паоло

Франческа!

Франческа

                Паоло, сигнал!

Давайте же сигнал!

Не бойтесь за меня! Позвольте

остаться мне на башне.

Мне хочется услышать

удар баллисты.

Мне не дают дышать! Я заперта

меж девушек дрожащих в час, когда

идет повсюду бой. Синьор мой деверь,

вам подобало б шлем мне подарить.

Паоло

Я подарю вам шлем.

Франческа

                               Вы из Чезены?

Паоло

Вернулся из Чезены я сегодня.

Франческа

Вы долго были там.

Паоло

                              Мы сорок дней

стояли станом с Гвидо де Монфорте,

пока не взяли замков и Чезены.

Франческа

Довольно потрудились вы.

Немного похудели; побледнели,

на взгляд мой, также.

Паоло

По зарослям, вдоль Савьо, лихорадкой

отравлен воздух осенью…

Франческа

                                       Больны вы?

И оттого дрожите? Что же вас

Орабиле не лечит?

Паоло

Питается собою лихорадка.

Лекарств я не прошу, и трав целебных

я не ищу, сестра!

Франческа

                          Одна трава

целебная росла в дому отца,

в дому родимого отца (да будет

с ним Бог всегда!). Целебная трава

росла у нас в саду, куда однажды

вошли вы в той одежде, что зовется

людьми — обманом!

На эту травку наступили вы

нечаянно ногой, и вот она

завяла, хоть легка походка ваша,

синьор мой деверь! Да, она завяла

и не воскреснет.

Паоло

                         Я ее не видел,

не знал, ни где я,

ни кто меня на этот путь привел,

не говорил я и не слышал слов,

не преступил порога

и не сломил преграды;

я только розу видел:

живее губ открытой свежей раны

она, алея, раскрывалась мне;

я слышал пенье юных голосов.

потом удары яростные в дверь

и ваше имя,

что голос гневный произнес… Лишь это

я слышал.

Не потому, что я желал уйти,

я отошел. Сестра, сколь сокровенней

путей, ведущих к смерти, дорога эта,—

если с нами Бог!

Франческа

Видели

очи мои, видели,

утреннюю зарю,

что выводит золотая звезда,

кормилица небесная,

пробудясь, чтобы нас напоить молоком;

когда последний сон

сошел на мою подушку,

мои очи видели

утреннюю зарю,

со стыдом и ужасом,—

словно нечистой водой

кто-то плеснул оскорбительно