Том 3. Басни, стихотворения, письма - [6]

   Явить хоть небольшое чудо:

   Или потоп, иль с трусом^* гром,

Или хоть каменным ударить в них дождем.

      «Пождем»,

  Юпитер рек: «а если не смирятся

И в буйстве прекоснят^*, бессмертных не боясь,

   Они от дел своих казнятся».

   Тут с шумом в воздухе взвилась

Тьма камней, туча стрел от войск богомятежных,

Но с тысячью смертей, и злых, и неизбежных,

На собственные их обрушились главы.

Плоды неверия ужасны таковы;

   И ведайте, народы, вы,

Что мнимых мудрецов кощунства толки смелы,

Чем против божества вооружают вас,

  Погибельный ваш приближают час,

И обратятся все в громовые вам стрелы.

Орел и куры

Желая светлым днем вполне налюбоваться,

   Орел поднебесью летал

     И там гулял,

    Где молнии родятся.

Спустившись, наконец, из облачных вышин,

Царь-птица отдыхать садится на овин.

Хоть это для Орла насесток незавидный,

  Но у Царей свои причуды есть:

Быть может, он хотел овину сделать честь,

Иль не было вблизи, ему по чину сесть,

   Ни дуба, ни скалы гранитной;

Не знаю, что за мысль, но только что Орел

    Не много посидел

И тут же на другой овин перелетел.

  Увидя то, хохлатая наседка

   Толкует так с своей кумой:

   «За что Орлы в чести такой?

Неужли за полет, голубушка соседка?

    Ну, право, если захочу,

С овина на овин и я перелечу.

  Не будем же вперед такие дуры,

  Чтоб почитать Орлов знатнее нас.

Не больше нашего у них ни ног, ни глаз;

   Да ты же видела сейчас,

Что по́низу они летают так, как куры».

Орел ответствует, наскуча вздором тем:

   «Ты права, только не совсем.

Орлам случается и ниже кур спускаться;

Но курам никогда до облак не подняться!»

   Когда таланты судишь ты,—

Считать их слабости трудов не трать напрасно;

Но, чувствуя, что́ в них и сильно, и прекрасно,

Умей различны их постигнуть высоты.

Книга вторая

Лягушки, просящие царя

   Лягушкам стало не угодно

    Правление народно,

И показалось им совсем не благородно

   Без службы и на воле жить.

    Чтоб горю пособить,

То стали у богов Царя они просить.

Хоть слушать всякий вздор богам бы и не сродно,

На сей однако ж раз послушал их Зевес:

Дал им Царя. Летит к ним с шумом Царь с небес,

  И плотно так он треснулся на царство,

Что ходенем пошло трясинно государство:

    Со всех Лягушки ног

    В испуге пометались,

   Кто как успел, куда кто мог,

И шопотом Царю по кельям дивовались.

И подлинно, что Царь на-диво был им дан:

   Не суетлив, не вертопрашен,

   Степенен, молчалив и важен;

   Дородством, ростом великан,

   Ну, посмотреть, так это чудо!

   Одно в Царе лишь было худо:

  Царь этот был осиновый чурбан.

Сначала, чтя его особу превысоку,

Не смеет подступить из подданных никто:

Со страхом на него глядят они, и то

Украдкой, издали, сквозь аир и осоку;

   Но так как в свете чуда нет,

  К которому б не пригляделся свет,

То и они сперва от страху отдохнули,

Потом к Царю подползть с преданностью дерзнули:

   Сперва перед Царем ничком;

А там, кто посмелей, дай сесть к нему бочком:

  Дай попытаться сесть с ним рядом;

А там, которые еще поудалей,

   К Царю садятся уж и задом.

  Царь терпит всё по милости своей.

Немного погодя, посмотришь, кто захочет,

    Тот на него и вскочит.

В три дня наскучило с таким Царем житье.

   Лягушки новое челобитье,

Чтоб им Юпитер в их болотную державу

   Дал подлинно Царя на славу!

   Молитвам теплым их внемля,

Послал Юпитер к ним на царство Журавля,

Царь этот не чурбан, совсем иного нраву:

Не любит баловать народа своего;

Он виноватых ест: а на суде его

    Нет правых никого;

    Зато уж у него,

Что́ завтрак, что́ обед, что́ ужин, то расправа.

    На жителей болот

    Приходит черный год.

В Лягушках каждый день великий недочет.

С утра до вечера их Царь по царству ходит

  И всякого, кого ни встретит он,

   Тотчас засудит и — проглотит.

Вот пуще прежнего и кваканье, и стон,

    Чтоб им Юпитер снова

   Пожаловал Царя инова;

Что нынешний их Царь глотает их, как мух;

Что даже им нельзя (как это ни ужасно!)

Ни носа выставить, ни квакнуть безопасно;

Что, наконец, их Царь тошнее им засух.

«Почто ж вы прежде жить счастливо не умели?

Не мне ль, безумные», вещал им с неба глас:

   «Покоя не было от вас?

Не вы ли о Царе мне уши прошумели?

  Вам дан был Царь? — так тот был слишком тих:

Вы взбунтовались в вашей луже,

  Другой вам дан — так этот очень лих:

Живите ж с ним, чтоб не было вам хуже!»

Лев и барс

    Когда-то, в старину,

  Лев с Барсом вел предолгую войну

За спорные леса, за дебри, за вертепы.

Судиться по правам — не тот у них был нрав;

Да сильные ж в правах бывают часто слепы.

   У них на это свой устав:

   Кто одолеет, тот и прав.

  Однако, наконец, не вечно ж драться —

    И когти притупятся:

Герои по правам решились разобраться;

Намерились дела военны прекратить,

    Окончить все раздоры,

Потом, как водится, мир вечный заключить

     До первой ссоры.

    «Назначим же скорей

   Мы от себя секретарей»,

Льву предлагает Барс: «и как их ум рассудит,

     Пусть так и будет.

Я, например, к тому определю Кота:

Зверек хоть неказист, да совесть в нем чиста;

А ты Осла назначь: он знатного же чина,

    И, к слову молвить здесь,

Куда он у тебя завидная скотина!

Поверь, как другу, мне: совет и двор твой весь

   Его копытца вряд ли стоят.

    Положимся ж на том,

      На чем

   С моим Котишком он устроит».