Том 2. Эмигрантский уезд. Стихотворения и поэмы, 1917-1932 - [37]

Но, увы, не нуждался он в этом нимало,

На лице его бодрость, как масло, сияла:

Ворох книг проглотив, нанизав все поклепы,

Стал он спе́цом почти по закату Европы,

Даже даты предсказывал точно и веско,

Как гадалка из Тулы Агафья Франческо,

Даже фильму закатную стряпал в секрете —

В первом акте Венера верхом на скелете…

Занимаясь «Проблемою пола» когда-то,

Перешил он Венеру теперь для заката.

<1928>

Парижские частушки *

I

Ветерок с Бульвар-Мишеля

Сладострастно дует в грудь…

За квартиру он не платит,—

Отчего ж ему не дуть.

У французского народа

Чтой-то русское в крови:

По-французски — запеканка,

А по-русски «о-де-ви».

Все такси летят, как бомбы,

Сторонись, честной народ!

Я ажану строю глазки,—

Может быть, переведет.

На писательском балу

Я покуролесила:

Потолкалась, съела кильку,—

Очень было весело!

Эх ты, карт-д’идантите,

Либерте-фратерните!

Где родился, где ты помер,

Возраст бабушки — и номер…

Заказали мне, пардон,

Вышивать комбинезон…

Для чего ж там вышивать,

Где узора не видать?

Вниз по матушке по Сене

Пароход вихляется…

Милый занял 20 франков,—

Больше не является.

Сверху море, снизу море,

Посредине Франция.

С кем бы мне поцеловаться

На подземной станции?

Мне мясник в кредит не верит,—

Чтой-то за суровости?

Не пойти ли к консультанту

В «Последние новости»?

Чем бы, чем бы мне развлечься?

Нынче я с получкою.

На Марше-о-пюс смотаюсь,

Куплю швабру с ручкою.

На Булонском на пруде

Лебедь дрыхнет на воде.

Надо б с энтих лебедей

Драть налоги, как с людей…

Как над Эйфелевой башней

В небе голубь катится…

Я для пачпорта снималась,—

Вышла каракатица.

Над Латинским над кварталом

Солнце разгорается…

У консьержки три ребенка,

А мне воспрещается.

Мой земляк в газете тиснул

Объявленье в рамке:

«Бывший опытный настройщик

Ищет место мамки…»

II

Эх ты, кризис, чертов кризис!

Подвело совсем нутро…

Пятый раз даю я Мишке

На обратное метро.

Дождик прыщет, ветер свищет,

Разогнал всех воробьев…

Не пойти ли мне на лекцию

«Любовь у муравьев»?

Разоделась я по моде,

Получила первый приз:

Сверху вырезала спину

И пришила шлейфом вниз.

Сена рвется, как кобыла,

Наводненье до перил…

Не на то я борщ варила,

Чтоб к соседке ты ходил!

Трудно, трудно над Монмартром

В небе звезды сосчитать,

А еще труднее утром

По будильнику вставать!..

У меня ли под Парижем

В восемь метров чернозем:

Два под брюкву, два под клюкву,

Два под садик, два под дом.

Мой сосед, как ландыш, скромен,

Чтобы черт его побрал!

Сколько раз мне брил затылок,

Хоть бы раз поцеловал…

Продала тюфяк я нынче,

Эх ты, голая кровать!

На «Записках современных»

Очень жестко будет спать.

Мне шофер в любви открылся —

Трезвый, вежливый, не мот:

Час катал меня вдоль Сены,

За бензин представил счет.

Для чего позвали в гости

В симпатичную семью?

Сами, черти, сели в покер,

А я чай холодный пью.

Я в газетах прочитала:

Ищут мамку в Данию.

Я б потрафила, пожалуй,

Кабы знать заранее…

Посулил ты мне чулки,

В ручки я захлопала…

А принес, подлец, носки,

Чтоб я их заштопала.

В фильме месяц я играла,—

Лаяла собакою…

А теперь мне повышенье:

Лягушонком квакаю.

Ни гвоздей да ни ажанов,

Плас Конкорд, как океан…

Испужалась, села наземь,—

Аксидан так аксидан!

Нет ни снега, нет ни санок.

Без зимы мне свет не мил.

Хоть бы ты меня мороженым,

Мой сокол, угостил…

Милый год живет в Париже,

Понабрался лоску:

Всегда вилку вытирает

О свою прическу.

На камине восемь килек,—

День рожденья, так сказать…

Кто придет девятым в гости,

Может спичку пососать…

Пароход ревет белугой,

Башня Эйфеля в чаду…

Кто меня бы мисс Калугой

Выбрал в нонешнем году!

<1930–1931>

Эмигрантская полька *

«Левой, правой, кучерявый»

Дарья Львовна, жизнь не финиш!

Вы застыли, как Иртыш…

Я сегодня именинник

И консьержу дал бакшиш.

   Дайте лапку,

   Стан в охапку,—

Что вы гнетесь, как камыш?

Мой паркет блестит, как льдина,—

Сам сегодня натирал.

Шаповаленко, скотина,

Что ты скачешь, как шакал?

   Локоть ниже,

   Корпус ближе,—

Дама, друг мой, не бокал.

На постели три миноги,

Запеканка и салат…

Отдирайте с треском ноги

И притопывайте в лад!

   Петр Иваныч,

   Тараканыч,

Подберите ваш фасад…

Граммофон рокочет четко,

Блещет алый маникюр…

Ах, какая вы красотка,

Баронесса де Кутюр!

   Ваши формы

   Выше нормы —

Приглашаю вас на тур.

Как тюльпан на дамской сумке,

Разгорается душа…

Эй, шофер, не трогай рюмки —

Кто не пляшет, — ни шиша.

   На два такта,

   В час антракта

Хватим все мы, не спеша.

Завтра снова за работу,

Завтра в трюм нырнем опять…

До седьмого будем поту

Мы сегодня танцевать!

   Дарья Львовна,—

   Все условно:

Можно вас облобызать?

<1930>

Деловая ода в честь русской эмигрантки *

Во все углы земного шара,

До дебрей Мексики глухих,

Исполнен пафоса и жара,

Пусть долетит мой гулкий стих…

    Внимая эмигрантской лире,

    Меня поймут в любой квартире,

    Где кое-как расцвел наш быт

    У очагов чужих и плит.

О ты, усадебная дева

Былых тургеневских времен!

Под сенью липового древа

Ты распускалась, как бутон…

    Имея скатерть-самобранку,

    Хранила гордую осанку

    И, шелком расшивая шаль,

    Насквозь светилась, как хрусталь.

На клавикордах между окон

Брала аккорды в тихий час,

На пальчик навивала локон,

Пила, томясь, студеный квас…

    И если господин Лаврецкий

    Въезжал во двор с улыбкой светской,

    Ты, вздернув бантик у чела,

    К мамаше паинькою шла.

Прости, о призрак бледно-синий,