Том 16. Фредди Виджен и другие - [16]

— Да, милорд.

— Тогда идемте, Кобболд. Я вас ей представлю. Горничная исчезла, а ее хозяин был очень доволен собой.

— Заметили, как я вас назвал?

— Очень кстати.

— Да уж, начинать — так начинать.

— Главное — начать верно.

— Только вы сами не ошибитесь.

— Ну, что вы! Никогда.

— И ты, Терри.

— Не беспокойся.

— Один ложный шаг, и нам конец.

— Да-да. А вот ты ни о чем не забыл?

— Что ты имеешь в виду?

— Аделин характер. Она может вцепиться в эту марку.

— Вцепиться? То есть забрать себе?

— Вот именно. Можно говорить прямо при нашем синтетическом Кобболде…

— Можно, — заверил Майк. — Люблю откровенность.

— Тем более, ты и так ему все поведал, хоть биографию пиши. Представь, что Адела потребует платы.

У графа отвисла челюсть.

— Ну, знаешь ли!..

— Знаю. Потребует. Мы с тобой и с Кларой должны Дезборо больше тысячи. Кто-кто, а она таких вещей не забывает.

— Что же нам делать?

— Меня послушаете? — осведомился Майк.

— У вас есть план?

— И какой!

— Он всегда так, — заметила Терри. — Его называют Мозговым Трестом.

— И не зря, — сказал Майк. — Вот вам план, пожалуйста. Меня знакомят с леди Аделой. «Мистер Кобболд», — говорите вы.

— Точнее, «Разреши представить тебе мистера Кобболда».

— Да, так лучше. Что же за этим следует, спросите вы. Пока я пожимаю ей руку, лорд Шортлендс хватает альбом и где-нибудь прячет. Как говорится, работаем командой.

Глаза пятого графа наконец засияли. Майк явно получил один голос.

— Какой прекрасный план!

— Еще бы! Другой рукой можно ее удушить.

— Не стоит.

— Как вам угодно. А вот скажите, если я не вторгаюсь в потаенную сферу, леди Адела — железная женщина?

— Железнее некуда.

— Так я и думал. Но я смело предстану перед ней, хотя разоблачение грозит мне смертью. А, каково?

— Недурно.

— Должно быть, вы говорите про себя: «О, мой герой!»

— Говорю, как без этого.

— Опять угадал. Женщины любят отвагу. А там путь недолог: сперва — отвагу, потом — тебя. Скоро вы будете плакать горючими слезами, каясь в том, что мучили меня отказом. Даю вам самое большее неделю. Что это за дверь?

— В гостиную. Вижу, вы подзабыли географию замка.

— Меня в гостиную никто не пускал. Почему-то считалось, что мое место — сарайчик, где мы играли в карты с Тони и младшим лакеем. Что ж, лорд Шортлендс, ведите нас.

Когда Майк впервые увидел леди Аделу, даже его отвага заколебалась. Ему говорили, что хозяйка Биворского замка — женщина железная, но такого он все же не ждал. Она только что пришла из сада, держа ножницы, и он с дрожью подумал о том, какие раны они оставят.

Поразила его и сама леди, походившая больше обычного на Екатерину II. А Екатерина, при всех ее достоинствах, была, как известно, строга и величава.

Однако, взяв себя в руки, он прекрасно провел первую сцену. Помогло ему и то, что хозяйка приветливо улыбалась. Ее пленила красота, и настолько, что она приписала такие же чувства младшей сестре. На взгляд хозяйки замка, только совсем уж тупой человек устоит против таких чар, а Терри, при всей ее непредсказуемости, навряд ли останется равнодушной к греческому богу, который, кроме того, приходится сыном миллионеру.

— Рада вас видеть, мистер Кобболд, — сердечно сказала она.

— Как и я, леди Адела, как и я!

— Надеюсь, вам у нас понравится. После чая сестра вам все покажет.

— Леди Тереза уже предлагала мне…

— Розовый сад…

— Да, именно сад. По словам леди Терезы, он романтичен и полон тайн.

— Ваше окно туда выходит. Терри, покажи нашему гостю его комнату. Как раз успеешь до чая. Мы соберемся в голубой гостиной.

Когда дверь за Терри и Майком закрылась, граф, нетерпеливо шаркавший ногой, приступил к заветной теме:

— Где марка?

Леди Адела словно бы очнулась. На пути к дверям Майк явил свой профиль, а совершенство линий вместе с отцовским богатством способно ввергнуть в экстаз.

— Марка? А, марка!.. Которую нашел Дезборо?

— Дай ее мне.

— Она не твоя.

— Моя. Чья ж еще?

— Прости, забыла. Это не твой альбом. Клара искала тут что-нибудь для своей благотворительности и обнаружила твой за шкафом, в кабинете. Ошибки быть не может, на нем — твой титул. Значит, этот принадлежит Спинку.

Граф почувствовал, что из-под него уходит пол.

— Спинку!

Фамилия эта хороша тем, что сперва можно пошипеть. Лорд Шортлендс пошипел, а потом — вскрикнул, и с такой силой, что дочь его дрогнула.

— Папа! Я чуть не оглохла.

— Спинку?.. — повторил пэр чуть потише.

— Да. Дезборо сказал про марку за ланчем, а Клара сказала Блейру про твой альбом, и когда мы вышли из-за стола, Спинк сообщил мне, что первый альбом подарил ему мистер Росситер, сын прошлогодних американцев. Он, то есть Спинк, а не Росситер, всюду его искал.

Лорд Шортлендс схватился за стул. Такие речи — не для людей с высоким давлением. Как-никак дядя Джервис, передавший ему титул, умер от удара.

— Спинк так сказал?

— Да.

Граф внезапно ожил.

— Это ложь! — крикнул он.

Все инстинкты как один подсказывали ему, что дворецкий лжет или, если хотите, говорит неправду. С какой стати американец будет дарить ему альбом? Начнем с того, что у американцев вообще нет альбомов, а если есть, зачем их дарить? Дворецкие не собирают марок. Словом, чистая ложь.

— Почему? — спросила леди Алела. — Спинк сказал, что собирает марки с детства. Не вижу, что тут подозрительного. Как бы то ни было, он требует, чтобы альбом отдали ему.