Том 12. Стихотворения - [42]

Шрифт
Интервал

Что умилила бы дракона,
Но устыдила бы, застыв на их тряпье,
Всех живодеров Монфокона!
Храните ж грязь и кровь, храните скорбь и стыд:
Ваш вождь — трусливее старухи —
Велел вам пятиться; и пусть лицо горит
От иностранной оплеухи!
По росту своему пигмей принизил вас;
Смел в кражах он, не тигр — гиена.
Прощай, величье битв, победы славный час!
Прощай, Ваграм! Прощай, Иена!
Клей грязи облепил вам крылья, и рука
Убийства управляет вами.
Конец! Отныне вам передник мясника
Нести как воинское знамя!
Не быть вам Армией Великою, не вам
Под гордым знаменем трехцветным
Впивать сраженья дым, внимать его громам
И после — кликам жен приветным;
Не вам триумф колонн и арок, где встают
Героев тени, вас достойней;
Увы! Довольствуйтесь попами, что дерут
Те Deum свой на скотобойне!
Пальм искупительных вам не добыть в полях
В замену пальмам, встарь добытым,
И не видать вовек на ваших скакунах,
Как слава гриву золотит им!
4
Итак, неначатой поэма отцвела!
У Ганнибала нервы сдали.
Европа дикий свист, ликуя, подняла
При столь внушительном скандале.
Итак, племянничек удрал сквозь черный ход!
Итак, храбрец наш и рубака,
Усач воинственный, чей разверзался рот
И хвастовством гремел из мрака,
Наш цезарь, на кого лакеи по утрам
Наряд военный надевают,
Галунный людоед, чье низколобье нам
Султаны пышные скрывают,
Убийца, кто умел, осанной окружен,
Казаться всех невозмутимей,
Играя — весь в крови из стоков Тикетонн —
Вождя Иены в пантомиме,
Герой, повергший всех иезуитов ниц,
Умом кичившийся пред нами,
Явил Истории свой нос — мишень яиц —
И глаз, подбитый медяками!
И армия, — увы, обманутая им, —
Глядит понуро и угрюмо,
Как за кулисы он бежит, презренный мим,
Средь хохота, свистков и глума!
Фигляр отхлестанный дивил талантом мир,
Злодейства совершать умея,
Но Фридланд не по нем, видать, и Абукир:
По нем лишь ночь Варфоломея.
С него, столь гордого, тупой казак сорвал
Сюртук, расшитый «под гусара»,
И русскому ослу зеленый цезарь стал
Едой… Ура! Греми, фанфара!
Базиля-хвастуна трясет озноб, увы!
И Аграманта резь скрутила;
И уши заячьи у волка с головы
Свисают жалко и уныло.
Бахвал трепещущий в нору свою ползет;
Сверкнуть клинком боится ратник;
Фанфара умерла, чуть заикнувшись; флот
Вернулся в порт, орел — в курятник!
5
И все воители, сверканьем эполет
Слепя в дворцах и замках взгляды,
Твердят: «Нам Франции довольно на обед;
К чему нам грубые снаряды?»
Форей бежит, крича: «Полегче, государь!»
Рейбель бубнит: «О, силы ада!
Притихнем! Гвардию, как слышно, двинул царь,
И нам шутить с огнем не надо». —
«Сидите дома, сир! — им вторит Эспинас. —
Ведь русские — народ престрогий!»
И Леруа: «Декабрь вполне прославил вас,
О принц! В тепле держите ноги!»
Маньян советует: «О цезарь! Пей, люби!..»
Мечта мечтой осталась вздорной.
И слышу, — о печаль! — как там, во тьме, в глуби
Лев Ватерло смеется черный!

Джерси, июнь 1853

III

ЧЕРНЫЙ СТРЕЛОК

Кто ты, охотник? Мерцают зарницы,
С криком зловещие носятся птицы,
Ветер жесток.
Тот я, кто в сумраке ночи таится, —
Черный стрелок.
В лесу листы качаются со свистом,
Как будто духов зла,
Застигнутых на празднике нечистом,
Укрыла ночи мгла.
На небесах, под облаком волнистым,
Луна свой луч зажгла.
Целься в косулю! Смеркается рано,
Скоро вечерняя дымка тумана
Скроет лесок.
Целься в монархию, целься в тирана,
Черный стрелок!
В лесу листы…
Видишь оленя у глыбы гранита?
Целься, охотник, а после труби ты
В звонкий свой рог.
Целься в священника-иезуита,
Черный стрелок!
В лесу листы…
Молния рвет глубину небосклона.
Нет, не добраться до рощи зеленой,
Лис изнемог.
Целься смелее в судью и шпиона,
Черный стрелок!
В лесу листы…
Яростных призраков рой бесноватый
Встретишь бесстрашно ты, гневом объятый,
Грозный, как рок.
Целься же, целься в монаха, в аббата,
Черный стрелок!
В лесу листы…
Мчатся собаки, в их лае — тревога,
Близко, должно быть, медвежья берлога,
Враг недалек.
Целься же в папу — наместника бога,
Черный стрелок!
В лесу листы…
Медленно волк убегает, слабея.
Свора безумствует. Целься скорее,
Сбей его с ног!
Целься, стреляй в Бонапарта-злодея,
Черный стрелок!
В лесу листы проносятся со свистом,
Как будто духи зла,
Застигнуты на празднике нечистом,
Бегут… Редеет мгла,
Поет петух. Под облаком волнистым
Заря костер зажгла.
Сердце открылось прекрасной надежде, —
Скоро ты станешь могучей, как прежде,
Близится срок, —
Франция в белой, лучистой одежде,
Черный стрелок!

Джерси, сентябрь 1853

IV

РИМСКАЯ КЛОАКА

Вот люк. Вот лестница. Скорей сходите, гости,
Покуда, хохоча, играет стража в кости,
Негодование презрев седых матрон;
Пусть вопль глашатая летит со всех сторон,
Что хвалит качества нумида или дака;
Пускай крылатая идет в лавчонках драка
Этрусских зеленщиц и римских гончаров,
Кидающих рои весьма соленых слов;
Сходите.
Видите: таинственные своды,
Заиленный провал, лукавые проходы,
Где из гнилых щелей, тревожа липкий тлен,
Скользят тарантулы вдоль прокаженных стен.
Ужасные места!
Над этим клейким сводом
Сияют небеса, и полон цирк народом,
И грохот колесниц о грудь сабинских плит
С другими шумами, с ветрами, с громом слит.
Толпой веселою гудит священный форум;
Суда в Остийский порт вошли, дыша простором;
Строй арок искрится; на камне межевом
Волчата дивные, Рем с Ромулом, вдвоем,
Прильнули, жадные, к сосцам волчицы медной;

Еще от автора Виктор Гюго
Отверженные

Знаменитый роман-эпопея Виктора Гюго о жизни людей, отвергнутых обществом. Среди «отверженных» – Жан Вальжан, осужденный на двадцать лет каторги за то, что украл хлеб для своей голодающей семьи, маленькая Козетта, превратившаяся в очаровательную девушку, жизнерадостный уличный сорванец Гаврош. Противостояние криминального мира Парижа и полиции, споры политических партий и бои на баррикадах, монастырские законы и церковная система – блистательная картина французского общества начала XIX века полностью в одном томе.


Человек, который смеется

Ореолом романтизма овеяны все произведения великого французского поэта, романиста и драматурга Виктора Мари Гюго (1802–1885).Двое обездоленных детей — Дея и Гуинплен, которых приютил и воспитал бродячий скоморох Урсус, выросли чистыми и благородными людьми. На лице Гуинплена, обезображенного в раннем детстве, застыла гримаса вечного смеха, но смеется только его лицо, а не он сам. У женщин он вызывает отвращение, но для слепой Деи нет никого прекраснее Гуинплена…


Собор Парижской Богоматери

«Собор Парижской Богоматери» — знаменитый роман Виктора Гюго. Книга, в которой увлекательный, причудливый сюжет — всего лишь прекрасное обрамление для поразительных, потрясающих воображение авторских экскурсов в прошлое Парижа.«Собор Парижской Богоматери» экранизировали и ставили на сцене десятки раз, однако ни одной из постановок не удалось до конца передать масштаб и величие оригинала Гюго.Перевод: Надежда Александровна Коган.Авторы иллюстраций: E. de Beaumont, Daubigny, de Lemud, de Rudder, а также Е.


Козетта

Перед вами книга из серии «Классика в школе», в которую собраны все произведения, изучаемые в начальной, средней и старшей школе. Не тратьте время на поиски литературных произведений, ведь в этих книгах есть все, что необходимо прочесть по школьной программе: и для чтения в классе, и для внеклассных заданий. Избавьте своего ребенка от длительных поисков и невыполненных уроков.«Козетта» – одна из частей романа В. Гюго «Отверженные», который изучают в средней школе.


Труженики моря

Роман французского писателя Виктора Гюго «Труженики моря» рассказывает о тяжелом труде простых рыбаков, воспевает героическую борьбу человека с силами природы.


Гаврош

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Том 14. Критические статьи, очерки, письма

В четырнадцатый том Собрания сочинений вошли критические статьи, очерки и письма Виктора Гюго, написанные им в различные годы его творчества.


Том 15. Дела и речи

В настоящий том включено подавляющее большинство публицистических произведений Виктора Гюго, составляющих его известную трилогию "Дела и речи".Первая часть трилогии - "До изгнания" включает статьи и речи 1841-1851 годов, вторая часть - "Во время изгнания" - 1852-1870 годов, третья часть - "После изгнания" - 1870-1885 годов.


Том 13. Стихотворения

В тринадцатом томе Собрания сочинений представлены избранные стихотворения из следующих поэтических сборников Виктора Гюго: "Грозный год", "Искусство быть дедом", "Четыре ветра духа", "Легенда веков", "Все струны лиры", "Мрачные годы" и "Последний сноп".