Том 12. Стихотворения - [44]

Все на колени!

Это — народа душа,

Франции гений!

О дух, ты взмахом крыл

В нас гордость воскресил

И честь из тьмы могил

Освободил.

И, побеждая страх,

Любовь горит в сердцах,

И песням зазвучать

Дано опять.

То — ангел света,

Символ расцвета,

Он — торжество

Истины в строгом обличье,

Он — враг двуличья.

Франция имя его,

Или — Величье.

О дух, когда мечи

Подъемлют палачи,

Для нас твои лучи

Горят в ночи.

Ты нас зовешь: «Вперед,

К оружию, народ!»

И смело за тобой

Идем мы в бой.

То — ангел мрака;

Бойся же знака,

Деспот, сего:

Он — роковое созвездье,

Кары предвестье.

Франция имя его,

Или — Возмездье.

О дух, ты длань простер,

И рухнул наш позор;

В сияющий простор

Зовет твой взор.

Уничтожаешь след

Ты наших черных лет,

Закрыл ты створы врат,

Ведущих в ад.

То — ангел бога,

К счастью дорога

Мира всего;

Он — упованье народа,

Вестник восхода.

Франция имя его,

Или — Свобода!

Джерси, сентябрь 1853

VIII КАРАВАН

1

По всей земле, среди песков, среди саванн,

Друг с другом связаны в единый караван,

Делясь раздумьями, богатством мысли правой,

С собою уводя законы, факты, нравы,

Ведут мыслители поход извечный свой.

Те — знамя взяли в путь, а те — ковчег святой.

Паломничество то — Прогресс. Они порою,

Устав, задержатся; стоят, полны мечтою;

И вновь идут. Вперед! Их братский переклик

Им помогает. Даль сменяет каждый миг

Нагорья и хребты, равнины, долы, реки.

Им шествовать всегда; им не дойти вовеки.

У них проводники на каждый перегон:

Едва ушел Ян Гус, — он Лютером сменен;

Нет Лютера, — Вольтер священный факел взденет;

Вольтера Мирабо стремительный заменит…

Они исследуют простор чужой земли,

И с каждым шагом их редеет мгла вдали.

Не сводят глаз они, хотя бы на мгновенье,

С далеких рубежей их страстного стремленья,

Где точкой огненной означен их приют:

Там Братство общее, всемирный Мир и Труд,

Свобода светлая, чей храм стоит от века,

Великий Идеал, всечеловечья Мекка!..

В них вера тем сильней, чем дольше длится путь.

Но все же иногда им надо отдохнуть:

Усталость настает, и день в туманах тонет,

И столько пройдено, что в сон невольно клонит.

И в эти миги Зло, любую форму взяв, —

То птица хищная, то гад, вампир, удав,

Мрак суеверия, химера, ложь слепая, —

И с ним Прошедшее, скитальцев догоняя,

Добычу видя в них, что ускользнула вдруг,

Летят к их лагерю, и ползают вокруг,

И — порожденья тьмы, небытия созданья —

Стремятся вновь схватить свободные сознанья.

2

День меркнет. Некий холм бесплодный на пути.

Кругом бескрайняя пустыня. Не найти

Ни деревца на ней, ни травки, ни утеса;

Лишь мертвый горизонт виднеется с откоса.

Чауши ловкие при свете первых звезд

На колья вбитые натягивают холст;

Палатки мирные кольцом костров хранимы;

Ночь! Слава господу! Усните, пилигримы!

Нет! Бодрствуйте! Кругом иная жизнь идет.

Вниманье! Встаньте все, слух напрягите! Вот

Зодиакальный свет овеял дол песчаный —

И разом филины, шакалы, павианы,

Куницы, и хорьки, и стаи черных крыс,

Что ночью жрут в шатрах у бедуинов рис,

Гиена гнусная с походкою нелепой,

Тигр с плоским черепом, восторженно-свирепый,

В ком ни один инстинкт не восприял лучей,

Все птицы жадные, все хищники ночей,

Встречая свет костров рычаньем, визгом, воем,

Куда ни глянь, из тьмы пошли сплоченным строем.

Толпой, разбойники природы, все они

Добычи жаждая, блуждают здесь, в тени.

Костры отражены — гляди! — в глазах пантеры.

Кишенье жуткое! Пронзая сумрак серый,

Зрачки огнистые блестят со всех сторон.

Восходит жуткий вой в пустынный небосклон.

От камней, от песков, из ям, из водомоин

Струится дикий шум, прерывист и нестроен.

Ведь если человек проникнет в тишь пустынь,

Всегда, — лишь сумраком нальется неба синь

И лишь вселенная начнет концерт согласный, —

Вся тварь пустынных недр, весь этот род ужасный,

Ползя и прыгая под куполом ночным,

Встречает пришлеца потопом звуковым.

Зловещий гомон! Хор созданий кровожадных,

Добычи ищущих, — ничтожных и громадных!

Визг, лай, мяуканье, стенанье, хохот, рев —

И путник в ужасе глядит в ночной покров,

К пророку иль Христу о помощи взывая.

И вдруг смолкает все, вмиг тишина немая.

Гам прекращается безумный; стон и хрип

Стихают — точно тот, кто смерти ждал, погиб.

И кажется: сам бог по благости небесной

Внезапно удалил, изгнал из тьмы окрестной

Шакалов, обезьян, пантер и хищных птиц —

Всю мерзостную тварь, что средь земных границ

Подобна демонам в потустороннем мире.

Безмолвье.

Даль нема; молчат нагие шири.

Глазам — просторы лишь бескрайние видны.

Вдруг из глухих глубин угрюмой тишины,

Крепчая и растя, вздымаясь в купол звездный,

Родится тяжкий рык, раскатистый и грозный.

Лев!

3

Он является внезапно — властелин,

Суровый рыжий царь таинственных равнин!

Он просыпается, лишь бриз ночной подует, —

Но не как волк, что смрад от виселицы чует,

И не как ягуар, чтоб на берег морской

Бежать, где мертвецов мог выбросить прибой,

И не как трус шакал, чтоб на полях сражений

Тела раскапывать, чудовищные тени

И призраки войны, жестокостей и бед, —

Нет! Чтоб во тьме бродить и видеть звездный свет!

Ведь звездная лазурь зрачкам отрадна львиным;

Ведь бог, на солнце дав глядеть глазам орлиным,

Дал звезды созерцать багряным взорам львов…

Вот он является из мрачной мглы песков;

Спокойный, шествует бесшумными шагами

И счастлив видеть блеск, разлитый небесами.