Том 1. Произведения 1829-1841 годов - [3]

Комментарии к произведениям и письмам Герцена ставят своей задачей освещение вопросов, непосредственно связанных с творчеством и деятельностью Герцена. Комментарий содержит указания на источники текста и основные сведения из истории создания и цензурной истории произведения, дает сжатую характеристику произведения, освещает вопросы датировки и авторства Герцена. В тех случаях, когда понимание отдельных мест произведения представляется затруднительным, комментарий включает в себя необходимый материал, который облегчает правильное понимание содержания произведения и раскрывает встречающиеся в тексте намеки, наименования, сопоставления. Комментируемые места текста обозначаются знаком *. В каждый том издания входит указатель имен и библиографических названий, упоминаемых в основном тексте.

Настоящее издание Собрания сочинений А. И. Герцена осуществляется Институтом мировой литературы им. А. М. Горького Академии Наук СССР при участии Института русской литературы (Пушкинский Дом), Института философии и Института истории АН СССР.

Произведения 1829–1841 годов

О месте человека в природе >*

(Посвящается Т. П. Пассек)

Горе вам, книжницы и фарисеи, яко очищаете внешнее сткляницы…

(Матф., ХХIII. 25).

Semblables aux physiologists les philosophes

critiques ont fait de l’univers ce que ceux-là ont

fait de l’homme vivant – un cadavre.

«Reli St. Simonienne».

E. Rodrigues (p. 168)[1].

Законы природы, проявление ее жизни – постоянны и неизменяемы в отдельном феномене и во всем мире феноменальном. Так и хронологическое развитие ее носит отпечатки строжайшей последовательности; постепенно восходит она от простого к сложному, начавшись телами тайножизненными и оканчиваясь самопознанием. Какое место развивающаяся природа предоставила человеку?

Было время, когда планета наша, неустроенная, по словам боговдохновенной геогонии, ненаселенная, неоконченная, носилась в беспредельном пространстве солнечной системы; дикие, необузданные силы природы яростно бушевали на ней; огромные скалы гранита дробились, засыпая своими обломками другие развалины, другие обломки; клокочущие реки растопленных металлов обтекали поверхность ее, чуждую всяких жителей; «но и чрез сии разрушения видна цель творения», – говорит историк природы Гердер. Сим хаотическим состоянием началось развитие планеты; из стихийного бытия она переходила к бытию собственному и началась одной природой неорудной, требующей наименьшей степени жизни, живущей смертью прочих царств[2]; когда она образована достаточно, после появления первозданных горнокаменных пород, бушующие силы стихают, необъятная теплота, сплавившая в шар нашу планету, уменьшается, устремления огненные реже проторгаются на поверхность, и она овлажена водою, падающей из атмосферы, которая не могла низвергнуться на каленую поверхность. Явились условия жизни растительной – явились растения, и с самого начала, т. е. с растений бессеменодольных. Доселе в недрах земли, среди пород второзданных, остались следы этих гигантских папоротников, вытянутых в необъятную форму более нежели тропическим жаром, повсюду бывшим. Поверхность охлаждалась, сильнее стремилась на нее вода, и яростные потоки, изрывая долины, образуя горы, отторгая скалы, растворяя камни, уничтожили первых населителей земной поверхности и скрылись, оставя за собою бесчисленное множество водяных животных. Так, кажется, порядок нарушился, ибо за бессеменодольными растениями должны бы были явиться семенодольные. Нет, низшее в животном царстве не совершеннее высшего в растительном. Возьмите магнолию, прелестную восточную магнолию, и сравните ее с каким-нибудь полуживым слизняком. Степени жизни образуют круги пересекающиеся. Далее новые следы и остатки растений и животных и новые следы переворотов, погубивших их, и в числе оных звери, огромные, соответствующие тогдашней колоссальности и разрушений и созданий. Хотите ли вы видеть эту природу, дикую, неоконченную, колоссальную? Тогда оставьте Европу – посредственную, истасканную Европу, – в ней все половинно и бедно; оставьте ее полумертвые сосны, ее полуживые липы, ее плачущие тополи, ее узкие реки, ее умеренный климат, ее вечную Швейцарию с своими ледниками. Ступайте туда, где кора баобабы вам скажет о нескольких столетиях своего бытия, где гордая, благородная пальма надменно подымает коронованную голову свою; ступайте туда, в Новую Голландию, в ту девственную страну, к которой еще едва прикоснулась рука человека; туда, где на всей земле еще не зажили рубцы и раны ужасных переворотов, где каленое небо вас сожжет, где близок океан и где что-то допотопное вам напомнит орниторинха, с которым скорее встретитесь, нежели с человеком. Почти такова была и природа второзданная; но снова льется пламя из недр земли, снова вода заливает высочайшие горы, – царствует разрушение, после него третьезданные области, на которых мы обитаем. Труды Гумбольдта, Броньяра, Кювье распластали перед нами шар земной до самого ядра его, кости животных допотопных – мамонты, мастодонты, палеотерии – найдены и определены с точностию. Но где же homo diluvii testis